И даже ночь, когда наш парень спал в полглаза, в ожидании
подлянки, прошла на удивление спокойно.
В этой камере сидел народец разный. Каждой твари по паре. По
тихим разговорам, ведущимся между несколькими группами сидельцев,
Леха понял, что в основном здесь находились люди, задержанные за
мелкие кражи.
Пару человек попались на угонах автотранспорта, пожилой мужик с
тупым лошадиным лицом был задержан за жестокое убийство
собутыльника на своей собственной квартире, молодой пацан лет
шестнадцати – подсел за грабеж в парке.
Камерная жизнь была очень примитивна, как жизнь животных.
Бесхитростные рассказы о том, кто на чем подзалетел, кого и где
взяли, били на допросах или не били, помогали арестантам коротать
медленно тянущееся время. А большинство лежит печально, о жизни
думают.
Между тем, несмотря на все внешнее благолепие, парень нутром
чуял, что обстановка в этой камере отчего-то была достаточно
нервозной. Так как остальные заключенные явно побаивались
невзрачного с виду смотрящего и двух его «торпед», ходивших за ним
словно тени. Нечистое тут что-то, гнилое. И это плохо. Очень
плохо.
Смотрящий этой камеры, Леший, подсел за банальный уличный
гоп-стоп. Причем, для него это была уже третья ходка, поэтому он
считал себя опытным сидельцем и самостоятельно, без чьей-то
санкции, взял на себя роль смотрящего по хате.
Он по-хозяйски отгородил себе ширмой дальний от отхожего места
угол нар, застелив его одеялами, и с момента прихода Егора в камеру
почти все время сидел там, тихонько переговариваясь с двумя своими
корешами. Оба качка, и Цыган, и Татарин, на воле были рядовыми
бойцами из второстепенных бандитских бригад. Этакие страхолюдные
гориллы-телохранители...
Очутившись в одной хате с Лешим, они сразу же попали под его
влияние, так как тот, по их мнению, был человеком весьма опытным и
авторитетным. Вскоре вся эта «святая» троица, жестко подавив в
зародыше слабые ростки недовольства, смогла навязать смирным в
общей массе обитателям камеры свою железную волю.
Особого беспредела они, конечно, не допускали, ограничившись
«добровольной» экспроприацией в общак существенной части передач с
воли. Кроме того, неплохо катавший в карты Леший обыграл в чистую и
поставил в обязаловку большую часть сидельцев.
В частности, Гоша, чье место было у параши, определился туда
потому, что Леший и его раздел в карты. А когда обиженный стал
бурно протестовать, обвиняя смотрящего в шулерстве, то сразу
получил обратку, что он "честного арестанта парафинит".