И его Цыган и Татарин мигом окунули головой в очко. Теперь этому
Гоше, что здесь, что в другом месте - кранты. Полные. Был мужиком,
а стал офоршмаченым чертом, после этого его место только под
шконкой.
Но внешне все оставалось для Лехи хорошо, его приняли в камере
как героя, по-царски, и он не сумел заметить, как Леший, глядя ему
в спину, тихо прошептал:
– Подожди, я тебе, гаденыш белобрысый, козел сраный, еще ботву
отобью…
Между тем показное добродушие по отношению к Лехе продолжалось и
второй день. И вот, ближе к вечеру, когда Гирин собрался залезть на
свою верхнюю койку, оттолкнувшись от пола и пружинисто взлетев
наверх, его неожиданно поймал за ногу стоящий рядом Татарин и резко
дернул на пол.
Уй-й-я!
И тут же куча арестантов кинулось к нашему парню. У многих из
них в руках заблестели заточки. Дело было швах. Леший, обещавший
майору разобраться с его проблемой, мастерски выдержал паузу,
усыпил бдительность и сейчас пошел ва-банк.
Теперь все было поставлено на одну карту — эту всеобщую
последнюю атаку. Никто из сидельцев, попавших к нему в обязалово,
не смог ему отказать. Тут как у мушкетеров: Один за всех и все - за
одного. Никто не должен оставаться чистеньким. Столько статистов
собрано! И все дожны быть одинаково виноваты.
Но Леха попытался потрепыхаться. Наш парень вспыхнул от черной
ярости. Упав на бетонный пол, он сгруппировался и сильной подсечкой
сбил Татарина наземь. Голова врага треснулась о пол так, что
шершавый бетон рассек шкуру на виске. Бам-с! Без всякого промежутка
вторая нога Лехи сокрушила упавшему громиле нос.
Такую гниду и убить — мало будет.
Сам же парень, оттолкнувшись ловким кульбитом, попытался
извернуться и вскочить на ноги. Непредсказуемый, как само
Проведение, быстрый, как дикая кошка, с кулаками, словно
начиненными взрывчаткой Леха еще надеялся побарахтаться.
Но на него уже, размахивая волосатыми кулаками в стиле мельницы,
тут же насел чуть запоздавший Цыган. Гора костей и мускулов,
вылитый пещерный человек, неандерталец.
Леха успел подставить локти под пушечные удары противника, когда
его ткнули в спину острым лезвием отточенной алюминиевой ложки,
погрузив ее по самую рукоять.
Тут же опасный, как рассерженная кобра, Леший размытой тенью
метнулся к Лехе, метя воровской заточкой ему прямо в бок. Тот, в
последний момент уловив этот отчаянный бросок, сумел увернуться и
даже прихватить руку со смертоносной заточкой.