К тому же, все знают, что название "белые ночи" в
Санкт-Петербурге только звучит поэтично, а проза жизни говорит о
том, что они компенсируются "черными днями". Вот и здесь небеса
были постоянно или покрыты мраком, или же их окутывала густая
пелена свинцово-серых туч, сквозь которые едва можно было различить
тускло-багровый круг солнца.
Грустно и печально. Казалось, в этой тоскливой местности, под
вечно сумрачным небом, силы зла властвуют безраздельно и
беспросветно. Больше не было видно никаких человеческих жилищ. Лишь
болотная птица — единственное живое существо на обозримых
просторах, — хлопая крыльями, иногда улетела куда-то в глубь
пустоши.
Гостей у них в замке не было. Никогда. Здесь вообще никого
никогда не было, кроме горстки старых и дряхлых слуг. Которые
пытались ухаживать за ребенком, в которого переселилось сознание
Лехи. Выглядели эти невысокие и нескладные слуги весьма колоритно.
Средневековье это же антисанитария, грязь, кожные и заразные
болезни и прочие "прелести жизни"...
Глядя на эти дряхлые морщинистые лица, покрытые мертвенно
бледной кожей, на которой обильно были раскинуты бородавки,
наросты, на беззубые рты, в которых оставалось от силы пара тройка
зубов, на горбы, уродства, сухие искалеченные конечности, грязные
вонючие костюмы - настоящее отрепье, можно было легко предположить,
что ты попал в фильм ужасов и перед тобой массовка статистов,
изображающих прислужников сил тьмы.
Или же, что это почтенные ветераны юбилейного слета на Лысой
горе ведьм и ведьмаков. Но как-то они, ни шатко, ни валко, исполняя
свой долг, все же делали свое дело. Обеспечивали ребенку его
существование. Кормят, камин иногда топят, сальные свечи зажигают,
чего еще желать по нынешним временам?
В замке была отдельно стоящая, обомшелая старая башня, куда
ребенка не пускали. Якобы, это роковое место. Но запрет только
разжигает страсти. Так что переродившийся Леха, которому сначала
было лет семь, мечтал забраться на самый верх и осмотреть пустынные
и загадочные окрестности. Мрачное царство леса, торфа и гранита. На
предмет чего-нибудь интересного. А то вокруг одно и тоже. И без
просвета.
Но в семь лет для подвигов возможностей было маловато. Так же
как и в восемь. Приходилось терпеть. Монотонное течение тоскливой
жизни в глуши. Зато когда Лехе исполнилось девять, то он уже не
сомневался. Благо за окном стояло короткое северное лето.