«Нет! Эти предатели не должны видеть моих слёз!» Я дала слезам высохнуть самим, не стала тереть глаза. Так они не будут красными. Урок, который я крепко усвоила ещё в приюте.
Медлить было нельзя, пока непреклонность и силы окончательно не покинули меня. Я переложила в сумочку документы и фамильные драгоценности, доставшиеся мне от мамы. «Больше ничего не возьму, – решила я, – все его подарки, украшения, платья, купленные на его деньги... Пусть всё горит огнём!» Я стянула с пальца массивное кольцо с головой дракона, которое было так мне дорого все эти годы, и бросила на кровать. «Пусть забирает и эту побрякушку! В ней нет больше смысла».
Я, в чём была – чёрном бархатном платье и лёгких туфельках, с одной только сумочкой в руках – по главной лестнице спустилась в просторный холл. Шла как на плаху. Внутри ничего не осталось, кроме боли.
«Не плакать, только не плакать. Держать лицо, чтобы моей муки не видели слуги. Пока я ещё герцогиня Даклид!»
Я уже дошла до двери, когда позади загремел голос мужа:
— Куда ты собралась? Не глупи. – Он стремительно пересёк холл, схватил меня за плечо и развернул к себе. – Я же сказал, мы можем договориться. – Он пристально смотрел на меня, его дыхание стало тяжёлым и свистящим, а радужки окрасились жёлтым огнём. В нём заговорил дракон.
— Нет, ни понять, ни смириться, ни договориться я не могу.
Я вырвала свою руку, открыла дверь и шагнула в ночь. Мне предстояло уйти в никуда.
***
«О небеса, как же холодно…»
Старинные часы на Восточной башне пробили три часа ночи.
Я без сил рухнула на скамейку в небольшом сквере. Ноги ныли ужасно. Лёгкие тряпичные туфли оказались совершенно не предназначены для долгой ходьбы.
Обманчивый весенний ветер, днём такой ласковый, ночью превратился в ледяные колючки. Зато жгучий холод будто замораживал меня изнутри, растворяя едкую боль предательства в отупевшем от озноба и усталости теле. Равнодушные звёзды смотрели на мою неподвижную фигуру и мерцали зловещим блеском. Я поднесла руки к лицу, попыталась согреть дыханием окоченевшие пальцы.
«Почему? Как так вышло, что я, ещё утром считавшая себя любимой женой, хорошей хозяйкой и той, кто подарит мужу наследника, сижу в пустынном сквере и дрожу от холода?» В ответ только безразличие ночи, тёмный сумрак небес и пронзительный ветер, выметающий из моей души все надежды как мусор.