В 10 лет Смелая впервые «познакомилась» с отцом. Отсидев в тюрьме огромный срок за устроенную в сельском клубе поножовщину, он в первый же вечер напился до безумия и бегал за «любимой дочуркой» с топором, требуя выдать место, где спрятана самогонка. К счастью для всей деревни, на воле он продержался недолго.
Вскоре все родные Смелой – бабушка, прабабушка и любящая ее тетушка, друг за другом ушли на погост. После длинной и страшной череды похорон и поминок она, еще не успевшая повзрослеть, осталась одна, в мрачной тишине опустевшего дома.
В глазах Смелой поселился страх, который она старательно начала маскировать, прикрывая сверху то наглостью, то злостью, то неадекватным весельем.
Он всегда был рядом – не бросал ее ни на минуту, помогал во всем, защищал от деревенских мужиков, почуявших в Смелой «выгодную невесту» с жилплощадью и большим приданным.
Не видел, кроме нее, больше никого и бесился, не находя ответного чувства. В сердце Смелой любви к нему не было.
Потом его забрали в армию. Перед отъездом он умолял ее не делать глупостей и дождаться его, но Смелая тут же выскочила замуж за городского заезжего парня.
Их брак продлился недолго – новоиспеченный муж сбежал в город, успев пропить подаренный на свадьбу холодильник и прихватив с собой совместно нажитый телевизор. Что-то сломалась тогда в душе у Смелой.
Через полгода случился в ее жизни еще один брак – такой же кратковременный и нелепый, разрушивший все ее внутренние механизмы и запустивший необратимый процесс самоуничтожения.
Он вернулся из армии и не узнал свою любимую. Смелая, уставившись пустыми глазами в стену и криво улыбаясь, отвергала все – и его любовь, и заботу, и даже дружбу.
Днем она закрывалась в доме, ночью шлялась по деревне.
Он искал ее по кустам и приносил домой, напившуюся до беспамятства. Вытаскивал любовь своей жизни из чужих постелей, бил мужицкие морды. Приводил ее в чувство, орал, ругался, умолял. Но ничего не мог сделать.
Смелая гнала его от себя и сходила с ума в одиночестве, не принимая ничьей поддержки и не пытаясь спастись самостоятельно. На смену неудавшимся попыткам суицида приходили жестокие загулы.
Однажды Гордая приехала и увидела – Смелой больше нет. За замызганным столом сидела Пропащая, хлестала из стакана самогонку, запивая сырыми яйцами прямо из скорлупы, и показывала свои изрезанные лезвием вены. Из сарая доносилось жалобное мычание коровы.