В глубокой коме странная природа,
Под серым гнётом стонут города.
И «лето» девятнадцатого года
Запомнится мне раз и навсегда…
Оно, наверно, где-то заблудилось,
Сидит в темнице у осенних грёз.
А солнце подаёт как будто милость,
Чуть-чуть, чтоб просушить потоки слёз.
Дождливых улиц мрачное безлюдье,
До срока – пожелтевшие кусты,
А с моря прокажённый ветер – студень.
Сидят на окнах сонные коты,
Смотрящие в промозглое пространство.
Рабы домашней неги. Тёплый дом…
Считают, в нём им лучший мир достался,
Совсем не тот, что плачет за окном.
И ночь, и день – природное проклятье,
Пар изо рта, а руки – как зимой,
У холода в безжалостных объятьях.
Захвачен «Несмеяной» город мой…
Любовь грустит, по-зимнему одета —
Холодный нос и в брызгах капюшон.
Год девятнадцатый. Ну, разве ж это лето?
Бесптичие с бессолнечным лицом…
Валентин Подшивалов