Двумя аппарациями я доставила себя в Кардифф,
столицу милого и прекрасного Уэллса, где я неоднократно бывала до и
во время первой магической и так и не сподобилась посетить после
Азкабана. Выбор, куда направится в общем-то был не велик. Продавцы
палочек селились и торговали в магических кварталах, как правило,
столичных городов, так что выбор мой стоял между Лондоном,
Эдинбургом и Кардиффом. Последняя магическая столица Британии –
Дублин тоже был известен своим прекрасным колдовским районом –
Либерти, но Дублин, как и вся Ирландия, располагался на острове, а
аппарировать через моря и проливы никто из нас пока не научился. В
Азкабан, например, заключенные и персонал, попадали исключительно
через каминную сеть, воспользоваться которой я сейчас по банальным
причинам не могла. В домике хоть и был камин, но был он столь же
заброшен, как и все остальное. Без дров и принадлежностей и без
единого грамма летучего порошка в коробке на каминной полке.
Мертвый камин, который довольно долго оживлять. В Лондон я прыгать
не рискнула, да и не чего там уже делать. Оливандера Лорд убил
полгода назад, а у Григоровича в Лютном переулке мое появление
могло быть воспринято неоднозначно. В конце – концов я же умерла.
Умерла на глазах у Долохова и, наверное, еще кого-то. И нахождение
в этом статусе было чрезвычайно удобно, до тех пор, пока не
получится остановится и спокойно подумать над тем, что это вообще
было и как бы мне быть дальше.
Эдинбург слишком далеко. Надо делать не один
и не два прыжка, а я опять же, не понимала, как быстро я смогу
восстанавливаться после каждого. Хорошо если как раньше, буквально
две-три секунды перед вторым прыжком, пять шесть перед третьим и
двадцать секунд перед четвертым. Кстати, перед пятым прыжком мне
нужно было уже больше десяти минут отдыха, а шесть подряд я сделать
никогда и не могла. Наверное, шесть было под силу только Лорду или
Дамблдору, пока тот был жив. Долохов, для сравнения, мог прыгнуть
только четыре раза подряд. Ну да он всегда берет не мощью и голой
силой, а опытом, непредсказуемостью и бесконечными тренировками, на
которых он день за днем оттачивал свои навыки, несмотря на свой
возраст и окружающие его непростые обстоятельства. Если Аластор
Грюм призывал к постоянной бдительности, то Антонин Долохов бредил
бесконечными тренировками и спаррингами.