Тут же понял, что качественно извернуться не получится, потому
лучше сказать правду, а после давить на жалость. У Ларисы очень
доброе сердце, и человек она мягкий, отходчивый, любящий.
— Ларочка, — Валентин Николаевич схватил жену за руки и заглянул
в её глаза. — Я должен попросить у тебя прощения, хотя это было
непростительно — вести себя так, что ты поверила, будто я могу
выгнать тебя из дома. Ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда бы
так не поступил, никогда!
Есть! Глаза Ларисы Александровны наполнились слезами, и женщина
уткнулась лицом в плечо мужа. Обрадованный Погудин гладил жену по
голове, по спине.
— Ларочка, ну прости! А ещё мне нужно кое в чём тебе признаться.
Я очень надеюсь на твои понимание и великодушие... И на твою
помощь. Анжелику я тоже очень люблю, и по сути... можно сказать,
что и её я не выгнал.
Он знал, что Лариса никогда не скажет что-то вроде: «Сам дел
наворотил, сам и выпутывайся», и это было одной из многих причин,
по которым Валентин Николаевич продолжал горячо любить свою жену,
хоть они и прожили вместе три десятка лет.
— Что случилось, Валя? — выпрямилась Лариса Александровна, с
тревогой глядя на смущённого супруга. — У тебя неприятности?
— Нет, — сокрушённо покачал головой Погудин. — Но могут быть.
Дело касается Анжелики, как я уже сказал.
Выслушав все подробности «гениального» воспитательного плана,
разработанного благоверным, Лариса Александровна несколько минут
думала, а потом начала задавать уточняющие вопросы.
— То есть, ты это всё придумал только для того, чтобы Лика
пришла на работу в фирму, под твоё крыло и под твой присмотр?
— Да, — кивнул Валентин Николаевич. — Ну и чтобы немного
остепенилась.
— А если бы наша девочка согласилась выйти замуж за Елисея,
которого она не любит, и он для неё только друг? Или уехала бы к
Василию на Дальний Восток? Ты об этом не подумал?
— Подумал, потому наверняка знал, что Анжелика никогда бы не
согласилась выйти за Елисея, и уж тем более, уехать к Василию! В
этом я был уверен на сто процентов и готов был руку дать на
отсечение. Я даже предугадал то, что она обратится за помощью к
Елисею. Одного не предусмотрел: того, что Лика и Бортников влюбятся
друг в друга. Теперь мне и подавно не видать дочери в своей фирме.
Они с Олегом Валерьевичем под стать друг другу, — два упрямца, и
оба независимые. Как они вообще сошлись, вот в чём вопрос! Я был
уверен, что либо она сбежит из его фирмы в первый же день, либо он
сам её выставит.