— Ищейки новые, а трюки у них старые, — пробурчала я и развернулась.
Порылась в карманах, выудила помятую конфету и протянула рыжей веснушчатой девчонке, держащейся за матушкину юбку.
— Если всего бояться, то и конфет у нас не будет, — подмигнула я. Девчонка довольно разулыбалась и закивала.
— Не зазнавалась бы ты, Лета. На мелочах ведь прокалываются, — неодобрительно покачала головой матушка.
Я махнула на прощание рукой, сбежала по лестнице и выскочила на улицу, кутаясь в длинный, но не слишком тёплый плащ. Матушка была права, просто мне не хотелось этого признавать. Разговор повторялся у нас чуть ли не каждую неделю и так же стабильно ни к чему не приводил, работы в нижнем городе от него всё равно не прибавлялось, даже на сезонные — и то листы с желающими составляли на года вперёд. Да и не зазнавалась я. Нелегальный переход из нижнего города в верхний карался жёстко, а тех, кто проделывал это каждый день, ожидала только казнь. По крайней мере, она обещала быть быстрой и лёгкой, по сравнению с жизнью внизу.
Снаружи подморозило, под ногами похрустывала тонкая корочка льда. Из таверны через дорогу аппетитно пахло мясом и свежими булочками, которые только недавно должны были туда доставить. Нижний город наполняла тишина: все обязанные уже разошлись по мастерским и лавкам, все свободные мирно дрыхли по своим углам. Спать после такой ночки мне хотелось невероятно, веки не только потяжелели, но и откровенно болели. До мозга сообщение матушки доходило медленно, а когда, наконец, дошло, мне стало совсем неуютно, неотступно преследовало ощущение чужого взгляда на затылке.
Ну привет, паранойя.
Ищеек всегда хватало, а перед Тёмными ночами неизменно становилось больше. Конечно, у нас же других преступлений нет, кроме как ловить родителей, которые решили показать детишкам праздник в верхнем городе! Я фыркнула, усмехнувшись своим мыслям, и подняла руки к губам, чтобы дыханием согреть замерзающие кончики пальцев.
Ощущение чужого присутствия усилилось, и я остановилась у следующего крыльца, наклонила голову, задумчиво разглядывая узорную вывеску печатника, и украдкой посмотрела через плечо. Человек в пяти домах позади меня поспешно завернул за угол. Правая половина лица и шеи у него была прикрыта или измазана чем-то чёрным, рассмотреть я не успела. И почему на улицах никого нет, когда это так нужно?