Потратив час в очереди перед бюро, — всё это время Алик жаловался на судьбу и что-то жевал, а ненужные салфетки совал мне в руки, оправдываясь тем, что у него карманов нет, — мы, наконец, отвязались от документов и инструкции, получили листы для отметок о приводах, один на двоих старенький амулет для проверки целей и пожелание не сдохнуть слишком быстро. Я даже не удивился, когда все вещи оказались у меня в руках, а если бы напутствия можно было поймать, уверен, Алик повесил бы мне на шею ещё и их.
— Удачи, — скупо бросил нам вслед чиновник.
Я задержался у двери и уточнил с невинной улыбкой:
— А сколько нужно удачи, чтобы получить разрешение на жизнь в верхнем городе?
— Ещё один мечтатель, — проворчал чиновник. — Много, парниша, много. Много голов привести или совершить что великое. Не надейся. При мне таких наград не выдавали, а я половину жизни тут просидел.
— Понял, — пожал плечами я. — Великое так великое, сейчас быстренько совершу — и назад.
Он хрипло засмеялся, хоть и попытался скрыть это за кашлем.
На улице очень быстро выяснилось, что ни я, ни мой новоиспечённый напарник понятия не имели, с чего начать. Вернее, я не имел, а он не хотел. В ответ на любое моё предложение, даже просто прогуляться и осмотреться, Алик начинал юлить, отмазываться и жаловаться на радикулит. Действия казались ему слишком энергозатратными. Жалование он хотел, а возвращаться на службу — нет.
— Может, просто подождём до карнавала, там нелегалов всегда много, ловить удобно, — предложил он и зевнул.
— Нам же не обязательно работать вместе? — аккуратно поинтересовался я.
Тратить несколько дней непонятно на что мне совершенно не улыбалось.
Алик воззрился на меня пустыми глазами:
— Как это? А листы и амулет общие!
— Я здесь осмотрюсь, погуляю. Если что-то найду, вернусь за тобой. А ты можешь своими делами позаниматься.
На этот раз обработка мысли в его голове длилась так долго, что я уже начал волноваться, не нарушил ли своим предложением какое-то страшное и незыблемое правило.
— Идёт! — засиял вдруг Алик, выпрямился и расправил плечи. Передо мной стоял совершенно другой человек, готовый на любые подвиги, кроме тех, которые требовались для работы. Он отобрал у меня свёрток с остатками обеда и посеменил прочь.
Я оглянулся на здание бюро. В окне на втором этаже резко закрылась шторка и всё ещё продолжала предательски покачиваться. Я стиснул зубы, догадываясь, что успел в чём-то проколоться.