Все слова уже отзвучали. Собственно говоря, Буян не придумал ничего сногсшибательного – просто объяснил Ольтее, что намерен, пока жив, оберегать рубежи клана, строго следя в то же время, чтобы никому не пришло в голову жечь подруг ламии на кострах.
– Ты хочешь остаться со мной? – выдохнул он напоследок, чувствуя, что броня его сейчас раскалится добела от смущения.
Ольтея опустила хорошенькую головку. Уголки её губ чуть дрогнули раз, другой, третий, точно не зная, расплыться ли в улыбке или, напротив, состроить саркастическую гримасу.
И наконец:
– Хорошо.
* * *
Давно осталось позади море. Промелькнули синие прожилки рек и речушек, голубые разливы озёр. Машина уходила всё дальше и дальше на северо‑восток, к коренным владениям клана Твердиславичей. Оставалось надеяться, что Иван запрограммировал её опуститься в каком‑нибудь не слишком заметном месте. Иначе… Фатима, конечно, тихоня, но случая спалить ламию тоже не упустит. Не из растяп.
Вот как будто бы и Ветёла, вот и Пожарное Болото, а вот впереди и Змеиный Лес засинел. Вот Пэков Холм… неужто тут и опустимся?
Однако Иван, конечно же, подобной ошибки не совершил. Владения Твердиславичей машина прошла на предельной скорости; а затем вдруг резко замерла в воздухе и быстро опустилась наземь.
Всё ещё держа на руках спящую Лиззи, Буян первым осторожно выбрался наружу.
Да, осень. Ольтея наверняка замёрзнет… да и Лиззи тоже. Скорее, скорее отнести девчонку в клан… а потом можно и о себе подумать.
Словно в ответ на мысли Буяна ламия зябко передёрнула оголёнными плечиками.
– Холодно, – пожаловалась она.
– Погоди, Лиззи подбросим – я зверя заломаю, шубу тебе справим, – пообещал Буян.
– Только смотри, побыстрее…
* * *
Понять, где они сели, оказалось нетрудно. Полдня пути от родных скал. По правую руку – Пожарное Болото, по левую – сухие увалы. Буян решил не рисковать; ни к чему раньше времени попадаться на глаза той же Фатиме. Главное – потихоньку подбросить Лиззи… хорошо бы успеть, пока она спит… и скрыться.
Ольтея вновь зябко повела плечами.
– Мы… мы ведь зимой никуда не ходим, – жалобно произнесла она. – Многие так и вовсе засыпали до весны, до солнышка. Я‑то, правда, не спала… но всё равно.
Буян кивнул.
– Ага, ага, вот только девчонку положим… пока не проснулась…
– «Не проснулась»? – внезапно передразнила Ольтея. – Ты что, совсем ослеп? Она без чувств… и очень, очень, очень больна. Я думала, ты видишь…