Она оттолкнулась от ствола. Ноги не сгибались, ступая бесшумно и мягко, точно у той, прежней Джейаны. Она дойдёт, не может не дойти, встретит Фатиму… А потом всё будет хорошо.
* * *
Неразлучная троица, Дим, Джиг и Лев, лениво брела берегом Ветёлы. Парни были почти безоружны – если не считать коротких лесных ножей на поясах. Не слишком доверяя друзьям, Вождь‑Ворожея Фатима уже давно позаботилась отобрать у них и боевые луки, и копья с железными насадками. Мечи отнять не решилась, но мечи, почти что ритуальное оружие, доставалось только в случае крайней опасности.
Следом за ними шли пятеро девушек. Эти в отличие от Дима и компании вооружились до зубов. Копья, самострелы, а самое главное – магия. Дим спиной чувствовал, как дрожит воздух, в любой миг готовый взорваться смертоносной волшбой.
Это было странно. Когда явившийся без зова Учитель сказал, что по великой милости Всеотца колдовская сила ещё на какое‑то время задержится в ближних окрестностях их клана, Дим не поверил. Однако это оказалось правдой. В дне пути от скал не действовало ни одно даже самое простенькое заклятие. А в клане – всё как обычно, малыши в своих играх оживляли деревянных зверюшек…
Самым скверным оказалось то, что сегодня с ними увязалась Гилви. Эта участвовала в розысках прямо с каким‑то остервенением. Если бы не она, парни, случись что, сумели бы повязать девичью стражу. Но против Гилви не больно‑то попрёшь. Пигалица пигалицей, а колдует так, что небу жарко становится.
Кажется, первой насторожилась как раз та самая Гилви. У неё первосортный нюх на ворожбу. Вот и теперь – внезапно застыла, напряглась, вытянула тонкую шею, смешно закрутила головой, словно птичка‑свистунок весной, в пору брачных игр. Остальные девчонки сгрудились вокруг неё, мгновенно образуя круг, готовые и наступать, и обороняться.
Сделав вид, будто ничего не заметили, Дим, Джиг и Лев продолжали брести себе вперёд. Охотничье чутьё подсказывало Диму, что опасности нет; а девчоночьих дел он последнее время на дух не переносил.
Джиг едва удержался от крика, увидев впереди в нескольких шагах Джейану Неистовую. Худая, измождённая до предела, она стояла, тяжело опираясь о ствол копьероста, и блаженно улыбалась, как может улыбаться только абсолютно, до невозможности счастливый человек. Глаза её были закрыты.