— Мам! — дочка завертелась змеей в моих руках. — А купаться?
Мне хотелось сорваться, сказать, что уже накупались на сегодня. Но в том, что случилось, не было ее вины. Только моя.
— Купаться, — повторила я. — Дай мне минутку, я сниму шорты.
Меня до сих пор потряхивало. Руки, ноги, они были как чужие. Я не могла нормально подцепить пуговку на поясе.
— Ма-а-ам, а можно я с тетей Есей купаться буду? — она наблюдала за Есенией с сыном.
— Нет, Ирина, только со мной.
— Ну, ма-а-ам, — она надула губки.
— Хочешь, поплаваем со мной, я все равно уже мокрый, — предложил Сизов, вытирая телефон о полотенце.
— Нет!
— Хочу! — наши с дочерью выкрики смешались.
— Нет, дочь, только со мной, — упрямилась я.
Сизов уже избавился от рубашки, ботинок, ремня. Он не изменился за эти годы. А вот я… беременность сделала мою фигуру немного другой.
— Разве я не доказал, что смогу присмотреть за ребенком? — спросил он, нависая надо мной.
— Серьёзно?.. Я, конечно, тебе благодарна за помощь. Но это ничего не меняет, — говорила я, глядя ему в глаза. — Ни-че-го, — произнесла с расстановкой. — И я не доверяю свою дочь чужим людям.
Господи, да я себе сейчас не доверяю. Меня продолжало трясти, словно от холода.
Мужчина шумно выдохнул, вернулся к креслу, на котором он сидел до этого, взял пачку сигарет.
— Вячеслав, здесь дети, — произнесла Есения строго, напоминая о своем присутствии.
Он взглянул на нее исподлобья.
— Я отойду.
Все это время Ириска крутилась у меня под ногами, театрально вздыхая и причмокивая.
— Идем, — я взяла дочь за руку и повела к ступеням, ведущим в воду. — Не торопись, пожалуйста.
Взгляд Сизова я ощущала каждой клеточкой своего тела. Он был настолько осязаемым, что я чувствовала его перемещение. От лица к шее и груди… Только когда я оказалась в воде, это чувство пропало.
— Как ты? — тихо спросила Есения, придерживая сына.
— Замечательно. Только… — я не стала продолжать мысль, лишь покачала отрицательно головой. — Кроме тебя, никто.
Есения коротко кивнула, прекрасно понимая, о чем я ее прошу.
Я не смогла рассказать брату про отца Ириски тогда, а сейчас даже не представляю, какая реакция будет у Марка. В первую очередь я подставлю Есению, что столько лет хранила мою тайну. А этого мне хотелось меньше всего. Маленькая ложь обрела огромные масштабы. Хотя… она никогда и не была маленькой.