— Я… — я откашлялась. — Разрешаю, — договорила не своим голосом.
Мужчина встал с кресла, подошел и присел на корточки перед Ириской. Но получилось так, что он оказался прямо у моих ног, касался плечом колена. И он делал это специально! Специально нарушал границы! Словно хотел показать, что и сейчас может быть рядом со мной.
Меня потряхивало. Я помнила его тепло, помнила терпкий запах туалетной воды. Она осталась той же самой. Хотя бы чему-то Сизов не изменял.
— Меня зовут Слава, — он протянул руку.
Как же хотелось ударить по ней со всей силы!
— Дядя Слава, — поправила я.
— А меня Ириска. Ириш-ш-шка, — старательно выговорила дочь, сложив губки бубликом.
Выше моих сил было смотреть, как она вкладывала свою крохотную ладошку в ладонь собственного отца. Я перевела взгляд на Мишу, пытаясь изобразить хоть какое-то подобие улыбки. Он не чувствовал витавшего напряжения, не понимал, что сейчас происходило. С одобрением наблюдал. Если бы он только знал… А что, если Сизов расскажет ему?!
— Приятно познакомиться, — мужчина продолжал сидеть рядом с нами.
— Ма-а-ам, что мне сказать? — спросила Ириска, смущенная таким пристальным вниманием.
— Что тебе тоже приятно познакомиться, — произнесла я, оглушенная собственным сердцем. В легкие проникал и въедался терпкий запах, с каждым вздохом возвращая меня в прошлое. Когда я была влюбленной глупой девочкой. Но эта девочка осталась в прошлом. В прошлом!
— Вот да… приятно, — сказала Ириска.
Слава улыбнулся ей.
— Косички тебе мама заплетала? — спросил, касаясь темных волос.
— Нет. Воспитательница в садике.
— Понятно. Но мама бы точно заплела лучше.
— Ну да, — протянула малышка с сомнением.
Он рассмеялся, наконец поднялся на ноги, позволяя вдохнуть полной грудью.
— А твоя мама научилась готовить? Я помню, как мы с твоим дядей страдали от ее стряпни. Но приходилось есть, чтобы не обидеть.
Он смел еще что-то вспоминать с ностальгией в голосе?!
— Я тоже не обижаю маму, — сдала меня малышка. — Вот бутерброды с маслом и сахаром мама делает объедение. Самые вкусные. Много сахара, — она меня поцеловала в щеку. — Честно.
— Подлиза, — прошептала я ей, шутливо дергая за косичку.
— Ну ничего, — в разговор вступил Миша, — зато наша мама самая красивая. А готовить и я могу. И не только бутерброды.
— Ириш, а ты не хочешь покушать? Ты же пропустила ужин в саду, — спросила я, лелея надежду, что смогу сбежать.