– Что, думаешь, настанет?
– Это было бы забавно.
Я подалась вперед и положила подбородок на сложенные перед собой руки. Распущенные рыжие пряди рассыпались вокруг.
– Всё больше кажется, что тебе нравятся эти игры с живыми людьми. Что случается с теми, кто не играет по твоим правилам?
– Надеюсь, ты это не узнаешь, – усмехнулся он.
И снова мы недолго смотрели друг на друга, только на этот раз поменявшись местами на “допросе”. И на этот раз Дарес отвел взгляд первым, чем вызвал у меня улыбку. Кажется, мой новый облик его смущал, хотя чего он ждал?
– Славно. Идем, – я поднялась.
Наскоро смешала в первой попавшейся емкости всё необходимое – получился густой и полупрозрачный клей. По старому опыту я знала, что его легко снять с кожи и безболезненно. Отдала Даресу и набросила на плечи длинную накидку с капюшоном, которую он для меня раздобыл.
День клонился к сумеркам, солнце почти скрылось, и скоро будет совсем не так жарко. Весеннее тепло обманчиво, мне ль ни знать – столько лет жила почти под открытым небом.
Дарес за это время успел замаскироваться, натянув свое тряпье, прилизал волосы назад, поверх рубахи надел безрукавку и тоже длинный плащ. Лицо с бородой снова преобразилось, в глазах замерцал опасный блеск, губы едва заметно скривились в усмешке.
– Значит, с тобой лучше не связываться, да? – уточнила я, кивая в сторону ящика с оружием.
– Положение обязывает.
– Надеюсь, ты умеешь этим пользоваться. А не только делаешь вид.
Он безмятежно пожал плечами, дошел до стола, одним движением сгреб свои записи и швырнул их в камин. Зажег огонь, и мы дождались, пока все сгорит дотла – благо, много времени это не заняло.
Поднявшись, Дарес приоткрыл дверь, и снизу раздались громкий шум пьющих и гуляющих на последние гроши бездельников. Я вздохнула. Пусть это всё закончится хорошо. И как можно быстрее. Быть знатной горожанкой, может, куда скучнее, но я готова привыкнуть к скуке, лишь бы забыть эту вонь, липкий страх и бесконечные скитания ради случайной добычи.
Жизнь в Лесу, не в этом, в том, в Киранийском герцогстве, была отчего-то даже романтичной. Может, в ту пору моя привязанность к Рейнарду помогал не замечать все недостатки и передряги. А может, во мне еще кипела жажда мести за утерянное детство. Я верила в идеи Бренна – главаря “Диких”. В его слова про справедливость. Он тоже потерял родных при перевороте и захвате власти. Жизнь выкинула бывшего наемника на обочину, как и меня. И было что-то верное в попытке вернуть себе хоть часть.