Пока школа не ломала. Но главные вызовы — были впереди. И они
это чувствовали. Интуитивно, где-то на уровне дыхания. Как тень
перед бурей, которая обязательно случится.
Тем временем, в другом пространстве, Август готовил первый
настоящий инструмент влияния. Это был бюллетень. Пока что —
электронный, на первый взгляд ничем не примечательный: подборка
аналитики за неделю, с акцентом на глобальные и региональные
события. Формально — просто выжимка событий прошедшей недели в
сфере экономики, глобальных потрясений, корпоративных решений.
Только факты и трезвая, честная аналитика — почему это произошло,
что стало катализатором, каковы скрытые последствия.
Материал был рассчитан не только на участников клуба, но и на
внешнего читателя: предпринимателей, молодых экономистов,
аналитиков, которые искали смысл и ясность в мире, где информации
становилось всё больше, но понимания — всё меньше. В бюллетене
отсутствовали инвестиционные советы, рекомендации по покупке
активов или намёки на продвижение какой-либо позиции. Не было
рекламы, не было скрытых установок. Только наблюдение, структура и
анализ.
По факту — это был инструмент формирования взглядов.
Он писал под псевдонимом. Тексты редактировал в тишине ночи,
просматривая реплики политиков, отчёты рынков, локальные новости
Украины. Его статья для первого выпуска называлась: «Уроки Enron:
прозрачность против иллюзий». Хладнокровный разбор — кто, как и
почему допустил падение энергетического гиганта. Кеннет Лэй,
Джеффри Скиллинг — имена, которые ещё звучали в новостях, но уже
начали превращаться в метафоры.
Он с холодной точностью разбирал, как годами Enron манипулировал
отчётами, используя дочерние структуры, фиктивные сделки и модели
отчуждённой ответственности. Компания показывала прибыль там, где
были убытки, и скрывала долги за ширмой корпоративной сложности.
Всё это покрывалось красивыми презентациями, доверительными
отношениями с аудиторскими фирмами и влиянием в медиа.
Август подчеркивал: крах Enron не был случайностью — он был
неизбежным результатом системной культуры жадности, где иллюзия
роста важнее реальности. Он намекал: грядущий век потребует нового
мышления. Не просто отчётности, а архитектуры доверия. Не просто
закона, а механизма предотвращения.
Савва выступал формальным автором. Чтобы сложилось впечатление,
что это он писал под псевдонимом. Он подписывал вступительное
слово: ровный тон, чуть ироничный, живой. Он вёл рассылку, общался
на форуме, принимал обратную связь. Публично всё выглядело так,
будто именно он — главный мыслитель проекта. В дальнейшем он
оставит эту роль аналитикам и экономистам - когда они поймут суть и
принципы бюллетеня. Он обсуждал тексты с Августом. И когда читал
очередной абзац, где тот вскользь упоминал, что «регуляторная волна
в ближайшие два года может изменить принципы корпоративной
ответственности», он только усмехался: