Первая рабочая ночь окончена.
Не так все и плохо оказалось, к требованиям Романова можно привыкнуть, и даже неприятная ситуация с Андреем не портит настроения. Вряд ли я увижу его второй раз…
Нас стремительно обходит черный внедорожник, за ним еще один. Перед капотом вспыхивают яркие стоп-сигналы. И не объехать – вторая машина блокирует нас на соседней полосе. Я встревоженно наклоняюсь вперед:
– Что происходит?
Машины останавливаются и мы вместе с ними.
– Сохраняйте спокойствие, – он подносит к губам рацию. – Принудительная остановка, не меньше четверых напавших…
Он продолжает, пока кто-то не разбивает водительское окно, рацию вырывают, а я сжимаюсь в комок, увидев, как с двух сторон к задним дверям направляются четверо мужчин.
4. Глава 4
Двери открываются синхронно, пока я озираюсь, пытаясь сообразить, что делать. Они не садятся внутрь, а рассматривают меня – четверо бритых наголо мордоворотов, а затем начинают ржать.
– Привет, цыпа, – один из них ныряет в салон. – Займитесь водилой, я пока с девочкой побеседую.
Он садится рядом. Я лихорадочно пытаюсь отползти, но пудовая ладонь накрывает шею.
– Куда собралась, красотка? – агрессивно бросает он. – Застыла, быстро!
Дрожа, я смотрю, как водителя вытаскивают из салона и бьют перед «мерседесом» в свете фар. От мужика рядом несет влажной кожаной курткой, запахом табака и ментола. Водителя мордой кладут в капот и держат, ожидая распоряжений. Только «босс» не торопится, а, похохатывая, лезет ко мне.
– Что цыпа, замерзла? – шепчет он на ухо, от этого звериного шепота по спине идет дрожь.
– Кто вы такие? – я пытаюсь отодвинуться, и начинаю возиться, упираясь ему в плечи. – Прекратите! Отпустите меня сейчас же! Прохожие вызовут полицию!
Отодвинуться не удается. Он здоровый и тяжелый, перехватывает мне руки и злобно дышит в лицо, пока я отворачиваюсь.
– Ты чё дергаешься? – цедит он. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Передашь кое-что боссу!
Он рвет на мне блузку. Тонкая ткань жалобно трещит и пуговицы прыскают по салону. С отчаянием пытаюсь запахнуться в остатки, но за ней приходит черед юбки. Ее он рвет на две части своими пудовыми лапами, и ткань расползается, как бумага. Я остаюсь в обрывках и в чулках.
– Прекратите сейчас же! – сдавленно ору я. – Вы что животное?! Что вы творите, отпустите меня немедленно!