Об этом и о многом другом размышлял Миша Малышев, стоя у
прозрачной стены Пирамиды на 49-м уровне, уровне Земли.
Он давно уже не был тем, едва окончившим семилетку, грубоватым
таёжным охотником и простым солдатом-окопником, не умеющим
адекватно судить об окружающем его мире, из-за тотальной нехватки
знаний. Почти два года путешествий по различным временам и
пространствам, постоянное самообразование в спокойные периоды, а
также живой природный ум, мгновенно впитывающий новые знания и
впечатления, сделали своё дело. Да и жена Аня не упускала
возможности постоянно учиться новому. А от жены Миша старался не
отставать. Потому что, если жена умнее мужа, то рано или поздно она
станет главой семьи и начнёт во всём руководить и верховодить. А
это, как он считал, неправильно.
Отсюда, более чем с километровой высоты, открывался знакомый вид
на море, а затем, почти у самого горизонта, на унылую холмистую
равнину, переходящую в не менее унылые предгорья, за которыми, в
свою очередь, тянулся к пыльным белёсым небесам древний, выеденный
ветрами и тысячелетиями горный хребет. Так же, как было и на
Жемчужине, кубообразное основание Пирамиды покоилось под водой.
Только не озёрной, а морской. Вид же казался Михаилу знакомым,
потому что и равнина, и предгорья, и хребет располагались не
где-нибудь, а на планете Пейана – прародине «северных» и «южных»
сварогов.
Это было не то же самое место, где некогда (кажется, с тех пор
прошла целая вечность, хотя на самом деле меньше двух лет) два
взвода разведки – немецкий и советский бились друг с другом
насмерть, чтобы своей кровью и смертями оплатить старые счеты
хозяев планеты и могущественных межзвездных империй. Но, слава
богу, вовремя поняли, что к чему, объединились и вломили этим самым
хозяевам так, что тем пришлось срочно менять концепцию, идти на
попятный и возвращать опасных землян домой. Получилось не совсем
домой, но это уже была другая история, к которой свароги не имели
прямого отношения.
«Но, если бы не они, не было бы ничего, – думал
Малышев. – Не возник бы Отряд. Нас не зашвырнула бы судьба в
такие места, что и в пьяном бреду не всякому приснятся. Я никогда
не узнал бы о том, как сложно устроена окружающая реальность и как
просто бывает в ней заблудиться. Не встретил бы Аню. И у нас не
родилась бы Лиза. Ага. И ты не стоял бы сейчас здесь в полном
бессилии и не крыл бы сварогов последними словами. Как «северных»,
так и «южных». Потому что и те и другие одинаково хороши. В самом
мерзком смысле».