— Саломея Львовна, — Косте́р осторожно трогает меня за руку, — мы прибыли. Какие будут дальнейшие указания?
— Разве Геннадий Иванович не дал вам их?
— Дал, но…
Я понимаю колебания этого верного вояки — Павел Косте́р «присягал на верность» моему отцу, а не Гене. И незадолго до смерти поклялся защищать меня ценой своей жизни. Мой отец когда-то спас его и его семью, и Павел, как честный человек, платил за это безграничной преданностью. Поэтому для него мои указания важнее Гениных. Однако — интуиция подсказывает — что муж в своей манере позаботился обо мне… А значит.
— Выполняйте то, что велел Геннадий Иванович.
— Есть выполнять, — козыряет безопасник и помогает мне выйти из машины.
Бегу в дом, где на крыльце меня уже встречает мама.
— Саленька… Девочка… Как же так? — обнимает меня. Я утыкаюсь ей в плечо и даю волю слезам. Мама заводит меня в гостиную, усаживает за барную стойку, которая отделяет комнату от кухни и сама бежит делать мне чай.
Меня бьёт дрожь и поздний откат. Как же мерзко было то, что происходило сегодня. За всю мою жизнь мужчины, окружавшие меня, относились ко мне с трепетом, берегли и лелеяли. Я впервые столкнулась с неприкрытой мужской агрессией и испугалась до чёртиков…
Кто бы знал, как мне сейчас хотелось к Гене — большому, сильному, надёжному. С ним всегда была уверенность, что никакие беды мира не коснуться меня. Они просто разобьются о каменную глыбу — моего мужа, как волны бьются об утёс…
Рука сама тянется в сумочку за телефоном.
Плевать на всё. Я готова простить даже измену. Принять его сына. Пусть… Лишь бы он был рядом. И это чувство защищённости, к которому я так привыкла. Только сейчас понимаю, почему мужа и жену называют половинками. Действительно, чувствую себя сейчас ополовиненной и слабой. Немощной. Одинокой…
Мама ставит чай:
— Тише, малыш, уже всё в порядке.
Мотаю головой:
— Ни черта не в порядке, мам… — и скулю, как побитая собака, — не могу без него…
Понимаю, что в плаче моё лицо некрасиво кривится, но мне сейчас не перед кем красоваться…
— Сэлли, детка! — раздаётся сзади.
Или есть перед кем? Ведь таким именем меня называл только один человек. Оборачиваюсь и… залипаю. За эти три года Рустам возмужал, повзрослел, сейчас его щёки покрывает лёгкая щетина. Его не портит. Только делает ещё красивее. Я и забыла, как он хорош. Яркая, харизматичная, восточная внешность…