Но письма из её нового дома так и не
пришли. Ни единой строчки за три года. Мы с Мари часто говорили о
Розе, строили предположения, почему она не пишет. Может, там нет
гонцов? О самом страшном старались не думать.
Помню день нашего с Розой
расставания, словно он был вчера.
За Розалиндой в аббатство прибыли
лучшие рыцари её отца в сияющих доспехах. Они заявились ранним
утром. Подругу нарядили в платье из дорогого шёлка, расшитое
серебряной нитью. Её короткие волосы, отросшие за два года, убрали
в элегантную причёску. Она стояла перед воротами монастыря бледная,
такая хрупкая и прекрасная… Но с гордо поднятой головой.
- Не смотри так, словно провожаешь
меня на казнь, - сказала она мне тогда, пытаясь улыбнуться
дрожащими губами. - Варвары не кусаются, я думаю.
- Тебе должны были позволить хотя бы
увидеть его портрет, - ответила я, сдерживая слёзы.
- Какой портрет? Эти варвары считают,
что рисовать чьё-то лицо – значит, красть часть его души. По
крайней мере, ходят такие слухи, - она попыталась рассмеяться, но
смех вышел надломленным.
Нам дали всего несколько минут на
прощание. Роза крепко обняла меня и прошептала:
- Не позволяй им загнать тебя в угол.
Ты сильнее, чем думаешь, Гвен. Сильнее их всех.
С этими словами она уехала, оставив
меня с пустотой в сердце. В тот день я словно потеряла часть
себя.
Закрыв крышку шкатулки, отогнала
грустные воспоминания. Встала и подошла к окну. Небо, как всегда,
было затянуто пеленой, сквозь неё едва пробивался рассвет.
Сегодня ещё один грустный день -
пришёл черёд Мари покинуть аббатство. Мы обе неделю назад закончили
обучение. Ей пора отправляться в королевскую канцелярию,
отрабатывать свой долг стране. Моя же судьба пока оставалась
неизвестна.
После отъезда Розы наша дружба с Мари
стала ещё крепче. Мы сплотились и преодолевали трудности вместе.
Впрочем, к нам никто не лез, понимая, что мы не дадим себя в обиду
и не станем молча терпеть издевательства.
Тут вспомнилась Беатрис. Блондинке
пришлось задержаться в аббатстве ещё на год, поскольку её
престарелый жених внезапно скончался.
- Видимо, Всевышний услышал её
молитвы, - шепнула мне тогда Роза.
Но радость Беатрис была недолгой. Её
отец, барон Оствик, быстро нашёл ей новую партию - ещё одного
богатого старика, на сей раз лорда восточных границ. И этот старик
по слухам являлся настоящим тираном и садистом. И это её сломило:
из надменной, уверенной в своей власти стервочки, она превратилась
в тихую, замкнутую девушку с вечной тенью страха в глазах.