Она хотела сказать что-то ещё, но я её перебила, пытаясь удобнее
сесть на кровати, куда меня сгрузил Саймон:
– Простите, а как вас зовут?
Старушка вытянула губы трубочкой, потом звонко хлопнула себя по
лбу:
– Вот ведь, старость, – посетовала она. – Вистера я.
Я её понимала. Хоть и не успела дожить до провалов в памяти, а
всё одно, с возрастом мысли путаются да мешают друг друга, пытаясь
опередить события.
– Очень приятно, – улыбнулась. – А меня зовут Анн…ет, – вновь
хотела представиться своим прежним именем, но вовремя вспомнила,
что делать этого не стоит. – Скажите, Вистера, а вы здесь одна
живёте?
Женщина подозрительно прищурилась, а потом выдала совсем уж не к
месту:
– А ну-ка, бумаги, может, мне какие покажите, иначе, откуда я
узнаю, что вы правду вещаете?
Вот тут-то я и поняла, что Вистера не совсем в своём уме.
Действительно, кто же сначала пускает в дом толпу незнакомцев, а
потом требует от них документы? Такими мерами предосторожности
стоило бы озаботиться до того, как проводить нас в комнату.
– Тера! Что ты натворила? – откуда-то снизу раздался зычный
мужской голос, и старушка вся сжалась, оглянулась затравленно, а
потом вовсе забралась на кровать и спряталась за меня, вцепившись в
плечи мёртвой хваткой.
Мы переглянулись с Саймоном, и мужчина разочарованно покачал
головой. Да уж, ситуация патовая. Нет, Вистеру я не винила, а вот
себя – очень даже. Отчего я не заметила, что женщина слегка не в
себе? Да что там слегка! Она совсем не в себе!
Спустя минуту, в комнату ворвался растрёпанный мужчина лет
сорока. Полинявший халат распахнулся, являя нашему взору такую же
полинявшую пижаму. Знатным телосложением он не отличался –
худенькие ноги, такое же туловище да руки, неестественно длинная
шея, и вытянутое лицо с маленьким крючковатым носом. Некогда
каштановые волосы тронула седина, и сейчас они выглядели так, будто
мужчина сделал себе мелирование в каком-нибудь модном салоне. В его
глазах горела злость, которая медленно гасла, сменяясь страхом.
Он сделал шаг назад, посмотрел на меня, а заметив притихшую
старушку, дрожащей рукой указал на неё:
– Гос-с-пода, что она вам наобещала? – не дождавшись ответа, тут
же принялся лепетать. – У нас ничего нет, приют мы не даём,
заблудившихся путников не привечаем. Будьте добры, покиньте дом! –
на последнем слове его голос сорвался на визг.