Я поморщилась, но заговорила первой, взмахом руки остановив
прыткого Саймона:
– Простите, не знаю вашего имени, – положила руку на ледяную
ладонь старушки и легко сжала её, пытаясь успокоить женщину. – Мы и
рады бы уйти, но не можем.
Мужчина, готовый уже защищать свою жизнь, если вдруг
потребуется, несколько растерянно уточнил:
– Почему это?
Я показательно тяжело вздохнула и, понизив голос,
призналась:
– Потому что мой супруг, Хэмлин Уилбург, отправил меня в это
поместье, и без его приказа уехать я отсюда не могу.
Мужчина соображал долго, а я и не торопила. Спешить мне было
совершенно некуда, разве только стоило бы уложить спать Алекса,
режим для ребёнка важнее всего. Но в данной ситуации всем придётся
немного потерпеть.
– Так вы-ы-ы, – протянул мужчина, зачем-то показывая пальцем в
потолок. – Герцогиня Аннет?
Если он этим жестом хотел обозначить моё положение в обществе,
то пусть, мне не жалко.
– Она самая, – кивнула, подтверждая свои слова. – А вы?
Мужчина спохватился. Выпрямился, одёрнул полы халата, пытаясь
его кое-как разгладить и представился:
– Я Ониэр Саташи, управляющий этого поместья! – и столько
торжественности было в его голосе, что я невольно усмехнулась. Уж
что-то, а цену себе этот Ониэр знал, несмотря на щекотливое
положение, лицо не потерял.
– Рада знакомству, – вновь похлопала Вистеру по руке, чувствуя,
что хватка её стала менее сильной.
– Простите, – заметив мой жест, принялся извиняться мужчина. –
Вистера больна, и порой творит тако-о-ое, – он выкатил глаза,
показывая тем самым масштаб проделок, которые устраивала бедная
женщина.
– Так, может, стоит за ней следить, пока она не причинила себе
какой-нибудь вред? – неожиданно в нашу беседу вклинился Саймон.
Судя по выражению его лица, мужчина был зол. И мне была понятна его
злость, вот только показывать свою власть я не спешила, справедливо
опасаясь, что власти-то никакой у меня и нет.
Управляющего тон охранника не испугал. Он махнул рукой и
признался:
– Да разве же за ней уследишь? Я уже к ней и служанку
приставлял, а она, – тут мужчина погрозил кулаком бедной старушке.
– Сбегает, и не смотрите, что дряхлая с виду! Ей ничего не стоит
обвести молодых вокруг пальца! Из ума выжила, и теперь никакого
покоя из-за неё в поместье нет!
Я, честно, старалась сдержаться, но последние слова задели за
живое. Помню я, как Ангелинка спровадила на пенсию Галину
Васильевну, милейшую женщину, отдавшую свою жизнь на благо школы. И
как потом за спиной шептались о ней, мол, сошла с ума, так нечего
профессию позорить. А не позорила она, лишь детей любила, не
растеряв своей любви даже с потерей памяти.