– Госпожа, вам стоит поторопиться, а то пропустите
представление, – сказано всё это было с лукавой улыбкой, и я спешно
приняла его помощь.
Выходя в коридор, тихо поинтересовалась:
– Что там произошло?
– Просто ваш управляющий не знал, что с боевыми магами шутки
плохи, – бросил парень туманную фразу, которая ничего для меня не
прояснила.
Хорошо, что комнаты охранникам выделили на первом этаже, иначе
бы с моей черепашьей скоростью мы вряд ли бы успели полюбоваться на
«представление». А посмотреть там, действительно, было на что.
На стене, около одной из дверей, висела Берта, одна из служанок,
так раболепно подчиняющихся Флоре. Именно висела, будто платье на
вешалке – неестественно расправленные плечи, плотно прижатые к
стене, и безвольно болтающиеся ноги.
Господин управляющий смотрел на эту картинку широко распахнутыми
глазами, и всё никак не мог вымолвить хоть слово. А вот Саймон и
ещё один охранник едва сдерживали смех, даже тот парень, что привёл
меня, мелко подрагивал, пытаясь не рассмеяться в голос.
Картина, в самом деле, была комичной, вот только холщёвый мешок,
который Берта с усилием прижимала к груди, намекал на то, что
произошедшее ничего общего с комедией не имеет. Здесь назревал
настоящий заговор, который благодаря дальновидности Саймона, не
смог осуществиться.
– Что здесь происходит? – спросила строгим тоном, напомнив всем
разом, что я здесь, как бы, хозяйка. «Как бы» – было самым логичным
уточнением, потому что на деле хозяйкой я всё же не являлась. Но
никто из собравшихся об этом не знал.
Берта хотела что-то сказать, вот только вместо слов из её рта
вырвалось неразборчивое мычание. Тогда ответственность на себя взял
охранник:
– Видите ли, госпожа Аннэт, на моей комнате стоит магическая
защита, которая особого вреда никому не причинит, но неудобства
вполне доставит, – под неудобством он, скорее всего, имел в виду ту
самую позу, в которой застыла служанка. Бедная девушка лишь дико
вращала глазами, явно не понимая, как оказалась в столь щекотливой
ситуации.
Зато понимал управляющий. Он как-то разом побледнел, потом
покраснел и снова сравнялся цветом с выбеленной простынёй.
Объяснений произошедшего придумать он не мог, а потому попытался
незаметно ретироваться с поля боя. Но нет, раз уж заварил кашу, то
пусть и расхлёбывает.