Мы минуем последнее из предприятий,
проезжаем несколько перекрёстков и начинаем подниматься по мощёной
дороге, густо засаженной вечнозелёными деревьями. Дорога становится
всё круче, смотрю через лобовое стекло. Деревья становятся выше,
отсекая всё больше и больше дневного света. Город остаётся
позади.
Несколько гравийных и грунтовых дорог
отходят от главной. Я пытаюсь вглядеться в тёмные тропинки, но
ничего не вижу. Ведут ли они к другим домам?
Мы довольно таки долго поднимаемся.
Двигатель рычит, Макс виляет, огибая каждый поворот. Город внизу
больше не виден. Лучи солнца мерцают сквозь ветки, и я моргаю. Мы
съезжаем с асфальтированного шоссе на грунтовую дорогу. Меня качает
на сиденье на неровностях. Держусь за приборную панель одной рукой,
наблюдая за полосой впереди, усаженной елями. Поднимаемся ещё минут
двадцать.
— Это настоящая поездка, — говорит мне
Макс, когда небо становится всё более тёмным. — Поэтому, если ты
хочешь поехать в город, убедись, что я или мои сыновья с тобой,
хорошо?
Согласно киваю, но внутри меня всё
сжимается.
— Не хочу, чтобы ты оказалась на этой
дороге после наступления темноты, — добавляет он.
Я не могу не согласиться. Он не шутил,
когда говорил об “уединении”. Лучше иметь с собой всё необходимое,
потому что если тебе нужно молоко, сахар или сироп от кашля, это не
быстрая поездка в магазин.
Мы поворачиваем направо и подъезжаем к
крутой гравийной дороге. Камни хрустят под шинами, и я снова
начинаю видеть в поле зрения постройки. Сквозь деревья сияют огни,
их легко увидеть, поскольку почти темно.
— Вся дорога, по которой мы только что
проехали, замёрзнет зимой, — сообщает Макс.
Я вижу, как он смотрит на
меня.
— А из-за того, что местность крутая и
обледенелая, из-за дорог невозможно добраться до города в течение
нескольких месяцев. Всё будет закрыто. Мы отвезём тебя в
кондитерскую, чтобы ты смогла закупиться до того, как пойдёт
снег.
Игнорирую шутку и выглядываю в окно,
пытаясь сквозь последние остатки солнечного света разглядеть
здания, к которым мы приближаемся. Мало что видно из-за деревьев.
Что-то похожее на конюшню, пару сараев, ещё несколько построек
поменьше, закрытых рощей, а потом... Наконец, мы выезжаем на ровную
землю и паркуемся прямо перед домом с массивными окнами и горящим
светом внутри. Осматриваюсь влево, вправо, вверх и вниз, пытаясь
изучить огромное строение. Хотя в темноте я не могу разглядеть
никаких деталей, оно большое — три этажа, а также раскинувшиеся
верхняя и нижняя террасы. Меня охватывает приступ
облегчения.