— Скворцова? — скорчив противную рожу, заржал Митя. — Ты чего по кустам шаришься, чокнутая?
— Н-не твоё дело, — задрав нос, я пыталась не замечать саднящей боли, обжигающей кожу ног.
— Добрыня, чё там? — потеснив товарища, следом высунулся из окна Илья Лучинин — правая рука Мити и по совместительству староста нашего класса. — О! Варька, ты ли это?
— Илюшенька, заткни свой ротик картофельным пюре, пожалуйста! — ядовито улыбнулась в ответ.
— Меня, меня пустите посмотреть! — моих ушей коснулся бархатистый баритон Лёши Камышова, в мгновение ока сменившийся раскатистым смехом. — Ба! Скворцова, ты фейсконтроль в столовую не прошла, что ли?
— Как смешно! — процедила сквозь зубы, пока вечно голодные, наглые и до последнего верные своей дружбе Алёша, Илья и Добрынин, согнувшись в три погибели, пялились на меня из небольшого окна столовой и громогласно ржали. И как они только уместились втроём на одном подоконнике?
— Варь, а, Варь! — очаровательно улыбнувшись, Лёша сдул со лба непослушную чёлку и подмигнул. — Хочешь, я тебе компотика оставлю?
Поджав губы, я покачала головой! Мне было стыдно, что Камышов видел меня такой: жалкой, смешной, да ещё и в разодранных колготках. Лёша нравился мне. Очень. Впрочем, очередь из его поклонниц была длинной — раза три точно бы обогнула нашу школу. Я же стояла в самом её хвосте. Да и куда мне было, обычной смертной, до этого нереального красавца с волосами цвета чёрной южной ночи и серебристым сиянием серых глаз.
— Митяй, поделись с Варькой сосиской в тесте, а то смотри, какой у неё взгляд голодный! — потеснив Камышова, подался вперёд Илья. Рыжий, как солнце на закате, веснушчатый и худой, Лучинин был самым безобидным из этой троицы. Умный, весёлый, простой — я, если честно, никогда не понимала, что он забыл в компании Добрынина.
— Ага, этой сосиску дай, так она полруки оттяпает, — в притворном ужасе округлил свои темно-карие глазёнки Митя.
Вот уж кто точно был настоящим монстром, так это Добрынин! Сын директора нашей школы, заносчивый нахал и грубиян! Вечно хмурый, недовольный, злой, он напоминал мне грозовую тучу. Митя редко улыбался, зато гнусности сыпались из его рта как из рога изобилия. Но самое поганое состояло в том, что директорскому сынку абсолютно всё и всегда сходило с рук!
Я невзлюбила Митю с первого класса, с того самого дня, когда парень в шутку обозвал меня лягушкой. В отместку я выдавила тюбик зубной пасты ему прямо в рюкзак. С тех пор и Митя люто возненавидел меня. Десять лет непрерывной вражды, бесконечных подколов и издёвок, но Добрынину, казалось, всё было мало!