Старик только с удивлением крякает, переводя взгляд с меня на
Алтынай. Которая периодически троллит окружающих, пользуясь своей
детской ипостасью.
- А что в этой посуде особого? – всё так же наивно спрашивает у
меня Алтынай.
Не знаю, как насчёт Иосифа, а меня такой её взгляд уже не
обманывает: соображает она получше взрослых. А с таким вот детским
выражением лица обычно просто развлекается.
- Ложка серебряная. Явно регулярно полируется, - показываю
пальцем на тщательно проработанные детали узора. – Оксидные плёнки
с серебра надо убирать регулярно: окисляется серебро быстро и после
этого темнеет. А лигатуры тут наверняка такие, что образованию
оксидных плёнок не препятствуют…
Вопрос сохранности серебра мы с Алтынай обсуждали, когда она
показывала потемневшие от времени серьги прабабки. От нечего
делать, суть процесса окисления объяснил (понятие кислоты ей
оказалось известным).
Понятие лигатуры, как добавки в мягкие серебро, золото и
платину, я ей тоже тогда объяснил.
Но Иосифу такие детали о нашем общении не известны, и он широко
открывает глаза, переводя удивлённый взгляд с меня на Алтынай.
Пока чайник на жаровне не закипает и вода не начинает
выливаться, гася угли.
Чай старик заваривает прямо в чайнике, церемонно затем разливая
его нам по чашкам.
После моей эскапады с оксидными плёнками серебра, он начинает ко
мне обращаться чуть более уважительно, почти как к Алтынай, видимо,
перестав принимать за тупого мордоворота.
- А в чём была суть конфликта с ткачами? – спрашиваю между делом
между первой и второй чашками чая.
- Просто грубая сила, - надувается Иосиф. – Которой лично мне
нечего возразить. Гильдия ткачей тут – дари. И их много. Раньше они
на меня не обращали внимания. Но в предыдущие сезоны я арендовал
торговое место только на две-три луны. А сейчас оплатил за весь год
вперёд.
- Уважаемый, нам не до конца понятна подоплёка, - переглянувшись
с Алтынай, выражаю наше с ней общее мнение. – И что изменилось?
Налоги, насколько мы поняли, вы платите регулярно. Какова причина
их претензий?
- Предполагаю, что раньше две луны в году, в периоды празднеств,
ткачи на меня просто не обращали внимания. А сейчас… - старик
замолкает на некоторое время, видимо, получше подбирая слова. – Они
требуют неоговоренный Наместником налог и в свою пользу. Причём,
теперь вот так, с позиции грубой силы.