Чиновник Канцелярии Наместника берётся за пергамент тамги с
противоположной от азара стороны и, внимательно следя за словами
азара, после короткого обдумывания сказанного, согласно кивает.
Головы азара, дочери хана и чиновника, склонившиеся над двумя
пергаментами, почти касаются друг друга, но на это никто не
обращает внимания.
Так как все поглощены смыслом происходящего.
- … какой ещё приезд к вам? – Вежливо, но явно недружелюбно
продолжает азара после того, как чиновник знакомится с Пергаментом
Тамги и подтверждает все его условия (скреплённые печатью
Султана!). – Какая передача разбойников вам? Какое дальнейшее
разбирательство, только властью наместника, без участия наших
представителей?
Чиновник Канцелярии, в отличие от некоторых кочевников,
кажется, явно ухватил суть невысказанной ещё претензии, потому что
отвечает очень осторожно:
- Уважаемый, мне кажется, я догадался, что вы имеете в виду.
Но в данных делах личная трактовка позиций недопустима. Пожалуйста,
поясните открыто. С чем не согласна ваша сторона?
- Кочевая Степь, в лице нашего Хана , и
Султан, иногда в лице Наместника Провинции, имеют Договор о Дружбе.
По этому договору, наш Хан и ваш Султан друзья. – буднично пожимает
плечами азара. Как будто сопоставление двух Пергаментов и такая вот
учёная беседа лично для него – плёвое и привычное дело. Не один раз
имевшее место. - По нашим правилам, Хан и Султан ровня. Да и
по этому Договору тоже, вы согласны? – азара недружелюбно смотрит
на чиновника.
Чуть изменившегося в лице, но вежливо и аккуратно кивающего
в ответ, подтверждая пока справедливость всех высказанных гостем
дочери хана утверждений.
- Наместник, насколько я понимаю, чиновник и слуга Султана.
Это так? – нимало не смущаясь учёностью беседы, продолжает
азара.
Чиновник, доставивший послание Наместника, снова
кивает…
_________
Ахмаду, старшему писчему Канцелярии Наместника, данное со
вчера в Канцелярии задание не понравилось изначально. Хотя и не
показалось особо сложным.
Всем понятно, что требующие справедливости кочевники-туркан,
переселённые в Провинцию по инициативе Великого Султана, были в
своём праве: грабежи соседей со стороны пашто всегда имели место. И
всегда будут иметь место, такова жизнь…
Но, пойманный с поличным, малик одного из небольших родов
пашто мало того, что попал в плен живым (!). Так ещё и
собственноручно убил родного сына кочевого Хана! Попутно, подняв
руку и на Ханскую дочь…