Хотя это и не говорится вслух, но в стойбище, видимо,
результатов всё же ждали. Потому что иначе я никак не могу
объяснить необычно многочисленные после заката огни
очагов.
Я не ихтиолог, но лососевых (кажется) тут в реке явно перебор:
пойманные рыбы имеют ярко выраженный красноватый цвет мяса. Сеть мы
тянули, как придётся; и в отличие от местных, я понимаю: повадки
рыбы надо изучать так же, как повадки животных. Если хочешь ловить
всегда и ловить много.
А тут, даже в первом «заплыве» результат более чем пристойный. В
общем, есть где развернуться и на перспективу. Наверное, несколько
лет рыбалка в исполнении кочевников действительно не будет иметь
конкурентов. С точки зрения лёгкости добычи пропитания.
А всё же интересно, почему сам промысел рыбы в этих местах не то
что не развит, а, похоже, вообще кем-то искусственно задавлен? На
уровне суеверий и предрассудков местного населения, не позволяющих,
по большому счёту, даже войти в воду? Надо обдумать на досуге.
За поздним ужином старуха Раушан, присоединяясь к нам с Алтынай,
говорит:
- В сравнении с мясом, при заготовке будут особенности, но в
целом не должно быть сложнее мяса. Смотря сколько у вас получится
наловить, но если с такой скоростью, то трёхмесячный запас можно
заготовить за неделю.
Далее они с Алтынай, не выходя из юрты, погружаются в обсуждение
реалий местных мер и весов (в которых я вообще ноль).
А я негостеприимно засыпаю, повернувшись ко всем спиной.
_________
На утро следующего дня, дочь хана и здоровяк-азара, как ни в
чём не бывало, сидят перед юртой и на виду у всех едят шелпеки и
пьют кумыс.
Шелпеки, что интересно, жарит сама дочь хана. А кумыс они с
азара наливают друг другу по очереди, точь в точь по одному редко
используемому, но широко известному обычаю.
По обычаю принятия в члены рода нового человека. Причём,
если это оно, то кто кого принимает, исподтишка наблюдающим
зрителям тоже не понятно.
Азара и дочь хана никому ничего не объясняют, потому
подоплёка происходящего для окружающих остаётся загадкой. А
спрашивать в лоб и не принято, и просто непристойно.
Когда шёпот свидетелей за своими юртами достигает пика, дочь
хана делает то, чего никто не ожидает: рассёдлывает своего жеребца
и вручает уздечку в руки азара, который что-то тихо говорит в
ответ.