— Да, но надеюсь, это случиться не скоро, — делюсь мыслями я.
От неожиданных откровений совершенно не по себе. Чувство ровно такое же неуютное, как в тот раз, когда на мне испарялось платье.
— И что ты будешь делать, когда это случится? — задает он новый вопрос и опять смотрит куда угодно, но не на меня.
— Не знаю, — жму плечами. — Из дома сбегу.
— Давай договоримся, — вот теперь его взгляд обращен ко мне. Такой напористый, что хочется потупить глаза, но не смею даже моргать. — Если что-то подобное снова случиться, ты не будешь себе вредить, а придешь ко мне и все расскажешь.
— К вам?
— Ко мне, — кивает он, а взгляд пробирается все глубже. — Я не дам тебя в обиду.
Не знаю почему, но я верю ему. И от этого мое лицо предательски краснеет.
— П-почему вы так добры со мной? — спрашиваю я, с трудом справляясь со смущением, но мужчина улыбается, вместо того, чтобы ответить.
— Я обязательно тебе расскажу. Потом.
— Когда? — нетерпение соскальзывает с моего языка, и профессор опять улыбается.
— После твоего выпуска, — сообщает он.
Ну вот! Заинтриговал по самое “не балуй”.
— Дай слово, что обратишься ко мне, если кто-то будет тебя принуждать.
— Обещаю, — шепчу я, потупив глаза, и прощаюсь. Покидаю кабинет под его пристальным взглядом, значение которого никак не могу понять, но сердце отчего-то ликует.
Нет, Элла. Не позволяй себе мечтать! Будет больно!
Ага, сердце так и послушало. Целый день, улыбаюсь, как глупая, вспоминая минуты в лаборатории профессора Саласа. Лечу в дом тетушки и дяди словно окрыленная. Ни копоть камина, который нужно почистить, ни гора белья, которую нужно перестирать, сегодня меня не огорчают. И засыпаю я тоже с улыбкой.
— Подъем! — доносится сквозь пелену грозный голос Ингрид. Она распахивает плотные занавески, и в глаза бьет яркий свет.
— Я проспала? — пугаюсь я, глядя в окно. Нет.
— Бегом умываться. Вот-вот привезут платье.
— Платье? — не понимаю я.
— Помолвка, Элла! Помолвка! — серчает Ингрид.
Как? Арон ее не отменил?!
Погодите! Даже если не отменил, то она должна быть завтра!
— Завтра же, — только и выдавливаю я из себя.
— Эшеры решили, что сегодня.
Умываю лицо ледяной водой, надеясь, что все это дурной сон, но нет. Ингрид уже тарабанит в дверь ванной, подгоняя меня.
Едва выхожу, как на пороге моей комнаты вырисовываются две незнакомые женщины с тяжелыми чемоданами. Они брезгливо оглядывают мою обитель и просят у Ингрид помещение побольше.