— Значит, прежде чем что-то сделать со мной, заранее вызывай неотложку.
Я давлюсь водой и снова хохочу, закинув голову. У меня уже рот болит и лицо скоро треснет – нельзя столько смеяться. И, вообще, нельзя так громко смеяться. Ночь на дворе.
Сейчас я впервые искренне радуюсь, что живу на первом этаже и моя квартира торцевая, иначе не знаю, как бы я потом смогла смотреть в глаза соседям. Что бы я сказала? Что прибивала ночью полку?
Однако, я кричала. И это было не просто “ах” или “ох”. Я сотрясалась и орала в трех октавах протяжное “а-а-а-а”, переживая самый мощный оргазм в своей жизни.
Да-да. Вчерашние дачные утехи оказались лишь прелюдией к тому, что сегодня со мной сотворил Вадим в моей постели.
Наверняка, кто-то да услышал.
Блин.
В соседнем подъезде мои ученики живут. Окно открыто. Остается надеяться, что никто не смог опознать Марину Владимировну по голосу. Надеюсь, мои соседи из числа тех людей, которые думают, что учителя сексом в принципе не занимаются.
То есть, мы можем выходить замуж и рожать детей, но секс, выпивка и фотографии в купальниках на своих личных страничках в социальных сетях – это табу. Какой пример мы показываем?
Но шутки-шутками, а окно я лучше закрою.
Хотя в комнате пахнет сексом, а с улицы веет таким свежим холодком.
Да, дилемма.
Пообещав себе больше не издавать громких звуков, я поворачиваюсь на бок, лицом к Вадиму. Мы продолжаем дурачиться, обсуждая последствия занятий сексом в самой нелепой форме, и в какой-то момент Вадим спрашивает:
— Марин, а вот представь, что перед сексом решили дать тебе последнее слово. Что ты скажешь?
— Э-ге-ге, — хлопаю глазами, жадно разглядывая обнаженное мужское тело. Наши разговоры становятся все откровеннее, а секс все разнузданнее. И мне бы сейчас со стыда гореть и посыпать голову пеплом, но вместо этого я уточняю: — А меня что, хотят насмерть того-этого?
— Того-этого? — переспрашивает Вадим.
Он тоже поворачивается и, подперев голову ладонью, смотрит на меня с веселым прищуром.
— Ну ты понял.
— Затрахать, в смысле? — уточняет Вадим.
Я поднимаю глаза к потолку.
— Да.
— Подожди, ты что, стесняешься это слово произнести? — его очень забавляет наша словесная перепалка.
Я фыркаю.
— Ничего я не стесняюсь. Просто оно ужасно грубое, — говорю в свое оправдание.
— Да. Но лучше него ни одно слово не описывает процесс так точно. Я за то, чтобы называть вещи своими именами.