Я взглянул на улыбающееся лицо
Гагарина и добавил:
«Это был последний радостный день
детства. Меньше чем через месяц после него у меня в мае на концерте
сломался голос. И моя жизнь стремительно полетела в тартарары. Я
тебе об этом уже рассказывал. В две тысячи пятнадцатом году я нашёл
в интернете запись того концерта. Случайно. Не знал, что она
существовала. Услышал, как я тогда фальшивил. Видел, как на
концерте с моего лица сошла улыбка. Она долго на него не
возвращалась. В том же году я прочитал о себе статью в
Википедии».
«Господин Шульц, я могу отыскать для
вас эту статью», - сказала Эмма.
«Не нужно. Эмма. Я прекрасно её
помню. До сих пор не забыл, с каким садистским удовольствием в ней
рассказывали о случившейся со мной трагедии. «Падение с Олимпа
славы стало для Васи Пиняева тяжёлым испытанием». Написали, что в
двенадцать лет у меня «сломался» голос – «вполне обычное явление
для подростка, и большая беда для солиста детского хора». Сообщили,
что я «в одночасье рухнул на землю с высот славы», что я
почувствовал себя тогда «обычным и заурядным» ребёнком».
Я вздохнул, добавил:
«Закончились концертные выступления
и рукоплескания публики. Мне аукнулись пропуски занятий в школе, и
прохладные отношения с одноклассниками. Мои оценки по
общеобразовательным предметам уже не «подпитывались» всесоюзной
славой. А одноклассники больше не смотрели на меня, как на
«гордость» класса. Эмма, я прогуливал школьные занятия, «дерзил»
учителям. Из «гениального» ребёнка я превратился в отстающего по
многим предметам ученика, в «ребёнка, замкнувшегося на собственной
трагедии».
Я не отводил взгляда от глаз Первого
космонавта Земли.
«Это были ужасные времена, Эмма. Для
меня, ужасные. Все те события привели меня сюда, в этот класс.
Шестьдесят лет назад. Тогда я вот так же сидел за этой партой,
слушал голос Иришки Лукиной. Рассматривал портрет Юрия Гагарина на
тетрадном листе. Отвечал одноклассникам, что я действительно тот
самый Вася Пиняев, голос которого объявляет по утрам передачу
«Пионерская зорька». Вася Пиняев, который дарил цветы Хрущёву. Вот
только я здесь не задержался. Вернулся в Москву, как только мои
родители уехали в ГДР».
Я покачал головой. Будто ответил на
молчаливый вопрос Юрия Гагарина, смотревшего на меня со страницы
тетради.