Память не подвела: я действительно
нашёл под кроватью чемодан с обитыми металлом углами. Уложил
чемодан на кровать поверх смятого одеяла. Щёлкнул замками, откинул
обтянутую кожей коричневую крышку из фибры.
Вдохнул запах кожи и мужского
одеколона. Увидел лежавший поверх аккуратно сложенной стопками
одежды большой белый конверт без марок. Заглянул в него и тут же
вытряхнул содержимое конверта на кровать.
Отодвинул бумаги в сторону, взял в
руки тонкую тёмно-зелёную книжицу, украшенную диагональной
фактурной сеткой, гербом Советского Союза и надписью «ПАСПОРТ».
Открыл её, посмотрел на вклеенную в неё чёрно-белую
фотографию.
С этой фотографии в советском
паспорте старого образца на меня пристально смотрел тот самый
черноволосый кареглазый парень, которого я совсем недавно
рассматривал в зеркале.
Это был я. Но «я» - образца тысяча
девятьсот шестьдесят пятого года. Десятиклассник.
Я прикоснулся к своему носу –
нащупал на нём горбинку. В графе «Имя, отчество, фамилия» прочёл:
«Пиняев Василий Богданович». Посмотрел на дату своего рождения:
пятое апреля тысяча девятьсот сорок девятого года.
Отметил, что паспорт совсем новый,
будто он получен лишь несколько месяцев назад. Из паспорта выпал
корешок от железнодорожного билета. Я расправил его, поднёс к
глазам – по привычке.
Надписи на корешке гласили:
«Курский вокзал. Поезд №17. Москва-Кировозаводск. Вагон 9, место 2.
Купейный. Для некурящих. Отправление в 16 час. 20 мин. 8 янв. 1966
Использованный билет №7526 пассажиру не возвращается».
- Einfach tief einatmen, –сказаля.
Повторил по-русски:
- Просто сделай глубокий
вдох.
«В том самом шестьдесят шестом году родители отправили меня к
тётке в Кировозаводск, - сообщил я Эмме. – В Кировозаводске я
прожил две недели. В конце января я отсюда сбежал и вернулся в
Москву. Что очень не порадовало моих родителей».
Я бросил корешок от билета в чемодан
на аккуратно сложенные синие джинсы. Усмехнулся, вновь пробежался
глазами по тексту, небрежно выведенному в паспорте от руки синими
чернилами, и по своей старой фотографии.
Снова ощупал своё лицо, повторил
вслух:
- Пиняев. Пока ещё не Базилиус
Шульц. Вася Пиняев.
- Василий, поторопись! – сказала
заглянувшая в комнату девица. – Мы в школу опоздаем! Умывайся
скорее! Пошевеливайся уже! Что с тобой сегодня случилось? Я к тебе
в няньки не нанималась!