Понял меня?
Я взглянул на девицу и мысленно произнёс:
«Эта сиделка не просто похожа на мою двоюродную сестру. Это и
есть Иришка Лукина образца тысяча девятьсот шестьдесят шестого
года. Такой я её и видел, когда гостил у неё в Кировозаводске.
Помню даже этот её дурацкий халат».
***
«Вариант с розыгрышем я даже не
рассматриваю, - мысленно проговаривал я, рассматривая в грязном
зеркале своё отражение и орудуя зубной щёткой. – У меня есть три
предположения. Первое: я сплю. В этот вариант верится всё меньше.
Второе предположение: меня поместили в виртуальную реальность. Это
предположение мне видится наиболее правдоподобным – с учётом того,
что сохранил связь с тобой, Эмма. Третий вариант наиболее
фантастический: я вернулся в прошлое, причём в своё собственное
молодое тело».
Пропитанный застоялым запахом табака
санузел в квартире Лукиных был совмещённым, как в дешёвом
гостиничном номере. Рядом с будто бы воскресшим из моих детских
воспоминаний унитазом стояла большая и громоздкая ванна. В
прямоугольном зеркале над раковиной я рассматривал своё юное
испачканное зубной пастой лицо.
Жидкое мыло я не нашёл – в мыльнице
обнаружил розоватый обмылок, источавший лёгкий земляничный аромат.
Вымыл руки под холодной водой (снова полюбовался на «молодые»
пальцы). Витавшие в уборной не самые приятные запахи казались
вполне реалистичными. Как и холодная вода, как и мятный вкус зубной
пасты.
«Эмма, напомни мне, что такое
реальность».
«Аристотель считал, что реальность –
это то, что есть, это обретшее свою материю и форму сущее. Иными
словами, господин Шульц, реальность по Аристотелю – это то, что
можно увидеть, пощупать, изучить».
«Мир вокруг меня выглядит вполне
реальным», - сказал я.
Добавила реалистичности окружающему
миру и жареная картошка. Она уже остыла, но полностью не утратила
ни вкус, ни аромат. На украшенной золотистой кромкой тарелке с
голубой каймой, она выглядела вполне настоящей. Совсем по
настоящему она ощущалась во рту и в животе, хотя я и проглотил её
второпях под присмотром хмурой Иришки.
Мне всё больше чудилось, что я
участвовал в странном спектакле. Но участвовал я в нём с
удовольствием. Мысль о том, что я пойду сейчас в школу (причём, в
советскую школу образца шестьдесят шестого года) казалась мне более
чем странной (скорее, нелепой). Но в то же время мне не терпелось
выбраться за пределы стен этой тесной квартиры.