Время было как раз такое, каким ему полагается быть, то есть временное, когда Филипп вышел из хрустального дворца и зашагал по направлению к кафе, где по вечерам собирались его друзья. Истребитель ждал его на крыше, но в последнее время все приелось Филиппу, даже любимая машина, и развлечения ради он решил пройтись пешком. Тротуары были почти пусты; высоко в небе вдоль аэробульваров с приглушенным шумом сновали везделеты, воздушные такси, истребители и мышкетерские перехватчики. Раньше человек был слишком привязан к земле; он много ходил по ней и ездил в неуклюжих колымагах, которые даже не могли от нее оторваться; цивилизация устранила эту ошибку. От непривычки у Филиппа закололо в боку, но он справился с собой. Какой-то оборванец на замызганной «Нивке-бурке», увидев его, захохотал и, проезжая мимо, нарочно шваркнул колесом по грязной луже. Филипп вовремя отскочил в сторону, и оборванец, досадуя, что его шутка не удалась, врезался в стену министерства ничегонеделательной промышленности. И он, и его жалкое авто сплющились в лепешку, а Филипп спокойно проследовал дальше.
На углу улицы он столкнулся с ветром.
– Что ты тут делаешь? – спросил молодой человек.
– Дую, – ответил ветер.
– Ну и дуй отсюда, – неприязненно сказал Филипп.
Ветер сделал вид, что не слышал, но в душе решил, что этого он так не оставит. Встав на цыпочки, он стал красться за Филиппом, поджидая удобный случай, чтобы отомстить, но тот вел себя осторожно: переходил улицу только на красный свет и вообще держался благоразумно.
Когда Филипп поравнялся с площадью, на огромном экране возникло лицо Орландо Оливье, который, как звезда, был поистине вездесущ: он уговаривал сограждан мыться только той синтетической водой, которую изготавливает завод Вуглускра. Несколько ненароком случившихся при этом особей женского пола, завидев всеобщего любимца, попадали в обморок. Филипп бросился им на помощь, но неожиданно взвыли сирены воздушной тревоги, и экран заслонило лишенное выражения пухлое лицо, в котором Филипп безошибочно признал бессменного правителя Города генерала Дромадура. Те, кто упал в обморок, вскочили и бросились врассыпную, подгоняемые священным ужасом.
– Граждане… будьте бдительны…
Филипп зажал уши и кинулся прочь. Дромадур ревел, грозил, гремел, проклинал, рокотал ему вслед.