Не хочу его видеть. Толкаю дверь, но гад успевает поставить ногу в проем. Со всей силы давлю — морщится, но не убирает.
— Проваливай, Соколов, — бросаю зло, но Пашу все мои недовольства не интересуют. Он вообще в последнее время с катушек слетает — в любви признается, напрочь забыв о своем друге, с которым у меня отношения… были.
Правда вспыхивает пламенем. Сдаюсь. Мне с Соколовым не тягаться, и он легко открывает дверь, двигая меня в сторону. Уверенно шагает в квартиру и оценивает мое состояние моментально. Взгляд чуть дольше задерживается на декольте и шее. Хочется закрыться, и я обхватываю себя руками.
Жест не остается без внимания — Соколов глаза закатывает. Дверь на два замка запирает и кроссовки стаскивает, поочередно наступая носками на задники.
— Ты совсем обалдел, что ли? — толкаю его обратно, но сил сдвинуть эту махину явно мало. Они закончились еще два часа назад в этом же коридоре, когда меня по стенке размазало Женино признание.
— Собутыльник мне нужен, Алён. Тебе вроде тоже, — кивает на мои зареванные глаза. — Поможем друг другу?
— Катись к черту, — фыркаю возмущенно. Все мужчины в моей жизни решают все за меня. Один бросает, второй — вероломно вламывается в личное пространство, игнорируя грубые просьбы оставить меня в покое.
— Оттуда и пришел, — усмехается Соколов. Он ставит пакет на пол, стаскивает с широких плеч куртку и, глянув на время, кивает мне. — Так что, компанию составишь?
Сволочь бессовестная. Знает же, что отказать не смогу. Потому что выть от одиночества хочется. Киваю. На большее сил не остается.
Иду на кухню — Соколов следом шелестит пакетом. Начинаю суетиться. Я тут погром почти устроила. Чашки из-под кофе после Родина не помыла. Бокал, бутылка, пробка — все хаотично по столу разбросано.
Меня пошатывает. Вино на голодный желудок быстро в голову бьет. Достаю рюмки и ставлю на стол. Дальше чувствую прикосновения горячих ладоней к плечам. Не родные, но греют. И снова рыдать хочется, и слезы-предатели по щекам бегут.
Ну зачем он так? Я ведь в Соколове лучшего друга Родина вижу. И плевать, что Паша сохнет по мне уже два месяца. Потому и притащился сюда, наверное. Женя передал, что я теперь свободная и безутешная.
— Сядь, — давит, вынуждая подчиниться. Сдаюсь. Я сегодня безвольная.
Он хозяйничает на моей кухне. Был здесь всего один раз, когда мешал нашему с Родиным свиданию, но все запомнил. Через пару минут на столе какая-то нарезка, которую тоже притащил Соколов, сок и еще два стакана.