— Там что-то есть? — спросил
он наконец.
— Есть, но пока ничего не
понятно. Подождём. Сухой кадр не соврёт.
Когда плёнка чуть подсохла, я
выбрал нужный кадр. Контрастность была отличная, Зернистость была
на высоте. Вставил в фотоувеличитель, выставил масштаб.
Казанов стоял всё так же тихо,
будто опасался, что его догадки станут реальностью.
Положил бумагу на столик
фотоувеличителя, щелкнул лампой фотоувеличителя, отсчитал несколько
секунд экспозиции. Выключил фотоувеличитель и в красном свете стал
обмакивать фотобумагу в ванночке с проявителем. На снимке медленно
начали выплывать очертания. Главное не передержать. Я дождался
когда очертания станут реалистичными и чёткими, быстро вынул
пинцетом фотокарточку. Промыл в ванночке с водой и опустил в
ванночку с фиксажем. Осталось подождать, а затем промыть и высушить
на глянцевателе.
— Готово, — сказал я не
оборачиваясь.
Казанов подошёл почти
вплотную, взглянул… и застыл. Лицо у него не просто изменилось, оно
стало другим.
— С-сука…
Столь красноречивого
комментария от представителя Комитета я не ожидал.
— Вообще-то, на фотографии —
мужики, — заметил я с иронией не сдержавшись.
— На фотографии — сволочи,
товарищ Карелин, — спокойно, но с нажимом ответил Виталий
Иванович.
Он на мгновение прикусил губу,
будто прятал раздражение.
— Такие, что вы бы их без
лишних слов пристрелил при встрече? — спросил я.
— Возможно. Если бы они не
были носителями нужных нам сведений.
Виталий протянул снимок
мне.
— Никого не
узнаёте?
На фото было уличное кафе под
большим навесом. В глаза бросилась табличка с большими буквами на
арабском и французском языках: Rue Hamra.
Я припомнил, что ехал по этой
улице… точно! От неё пара кварталов до отеля «Коммодор», который
предпочитали западные журналисты.
За столом на пластиковых
стульях сидели трое. Один — «прибитый» нами сегодня Радван. Рядом с
ним полный араб с круглым лицом, бородатый, в солнцезащитных очках.
На столе рядом с ним лежал тёмный берет.
Третьим за столиком был
человек лет пятидесяти с седыми волосами и аккуратной бородкой,
явно европейской внешности. Он носил светлую рубашку с коротким
рукавом. На запястье часы, сигарета между пальцами.
— Узнаю только Радвана, — я
вернул снимок Казанову.
Тот не ответил сразу, но глаза
сузились, когда он коснулся фотографии рукой.