— Привет, Амир! Как делишки? —
спросил я на арабском, но мальчик промолчал.
Он чуть сильнее прижал к себе
игрушку и не сводил с меня глаз.
— Не бойся. Меня зовут Лёша, —
присел я перед ним на корточки и протянул руку.
Амир несколько секунд думал, а
потом медленно пожал её.
— Приятно познакомится. А как
зовут твоего друга? — указал я на игрушку.
— Чебурашка, — по слогам
произнёс Амир.
Вот уж кого, а нашего
легендарного «ушастика» знают во всём мире. По мне так он приятнее
американского Микки.
Самира вернулась из комнаты с
небольшой сумкой.
— Это всё? — спросил
я.
— Да. Мы налегке, —
подтвердила Самира.
По-русски она говорила хорошо,
скорее всего училась в Советском Союзе и теперь вернулась на
Родину.
— Амир, иди попрощайся с
бабулей, — отправила Самира мальчика к бабушке, которая сидела во
дворе.
Ребёнок выбежал, а женщина
зашептала молитву на арабском. Как только она закончила, я решил у
неё спросить про бабушку.
— Она не поедет с вами? —
спросил я, кивнув в сторону двора.
Самира покачала головой,
прикусив губу. Амир и бабуля сидели на лавке и разглядывали
Чебурашку. Бабушка улыбалась, пытаясь не показывать
грусть.
— Нет. Это её дом. Она здесь
родилась, здесь прошла вся её жизнь. У неё здесь воспоминания… Она
говорит, что не хочет быть обузой и не знает, что её ждёт в другом
месте.
Я знал, что значит для многих
пожилых людей дом. Это часть самого себя. Покинуть его, значит, эту
часть потерять.
К моменту когда я с Самирой и
её сыном вышли из дома, бабушка сняла с верёвки высохшую одежду и
сложила в стопку. При нас положила стопку с бельём на белую
простыню, связала края узлом и отдала Самире.
Женщина склонилась, поцеловала
руку бабушки, которая ничего не сказала, лишь кивнула едва заметно
и села обратно, потупив взгляд.
Я помог семье сесть в машину,
и мы выехали в сторону порта. Напоследок взглянул на бабушку через
левое зеркало и встретился с ней взглядом. Никогда не избегаю
прямого взгляда, но сейчас я отвернулся. Её глаза блестели от
наполнивших их слёз. Она знала, что увидит внука нескоро, а может,
даже больше не увидит никогда.
Дорога до порта заняла меньше
получаса.
В салоне висела тишина,
разбавляемая урчанием старого мотора. Я не спешил нарушать
молчание, Самира заговорила первой.
— А вы хорошо говорите
по-нашему.
— Не то чтобы хорошо, но
немного понимаю, — я на секунду поймал её взгляд в зеркале заднего
обзора. — Вы неплохо владеете русским языком.