— Что сказал сосед? — пытаюсь перевести тему, опуская спагетти в закипающую воду.
— Обещал позже, когда все высохнет, прислать фотографии, чтобы можно было оценить убытки.
— Ты дал ему мой номер?
— Я оставил свой, мы разберемся.
С Басмановым бесполезно спорить. Зачем я буду растрачивать энергию, если можно позже самой спуститься на этаж ниже и уладить все вопросы? В конце концов, кнопка — моя ответственность. За неудавшийся аквариум, который она решила устроить из нашей квартиры, расплачиваться тоже мне.
Остается только скрестить пальцы, чтобы у нас здесь пол нигде не вспучился. Покрытие, конечно, водостойкое, но что-то мне подсказывает — дело касается случайной небольшой лужи, а не полноценного затопления.
— Что ты делаешь? — Риналь убавляет режим на плите, когда вода едва не переливается через край.
— Макароны с фрикадельками в томатном соусе.
— А меня покормишь?
— Тебе здесь не ресторан, — не надо Риналю знать, что я специально забросила в кастрюлю побольше пасты.
— Тогда закажу доставку.
— Сядь и жди. Не люблю, когда меня отвлекают.
— Я помню.
Он уходит на диван к кнопке и заводит какой-то разговор с Дилярой. Мне не удается ничего расслышать, но дочка улыбается и с энтузиазмом кивает Риналю, явно соглашаясь с чем-то. Чувствуется, что они затевают какую-то гадость за моей спиной, и это заставляет насторожиться. По каким вообще критериям кнопка подпускает к себе людей?
Игнату только иногда удается найти с моей дочерью общий язык, а у Басманова все получается так легко, будто он каждый день тренируется в покорении маленьких детей.
Да он даже игрушку нормальную купить не может!
Задумавшись, хватаю кастрюлю голыми руками и тут же отдергиваю ладонь. Трясу рукой, чтобы унять жар, и в следующий раз использую прихватку, опрокидывая содержимое в дуршлаг. Дождавшись, когда вода стечет, заправляю все соусом, оставляя томиться в сковороде, и натираю сыр. Наблюдаю за тем, как Диля показывает Басманову рисунок, и борюсь с очередным приступом гнева.
Это абсолютно иррационально, потому что ребенок имеет право улыбаться обоим родителям, но мне все равно обидно видеть, как кнопка несется ко мне с листом бумаги, лишь после того как ее каракули оценил Риналь.
— Очень красиво, — стыдно признаться, что я снова не могу отличить слона от единорога.
— Это кошечка. Помнишь, ты обещала подарить мне такую скоро?