Кнопка находит глазами Риналя. Сползает с моих колен и бежит к нему.
Падает, путаясь в ногах. Поднимается и добегает до своей цели. Все происходит слишком быстро, а так я бы, конечно, ее остановила.
Она берет Басманова за руку, как и меня две минуты назад.
Я душу вспыхивающее в груди чувство собственничества.
Аниматор раскладывает закуски на небольших столиках, пока взрослые неловко переминаются с ноги на ногу рядом с детьми. Риналь с кнопкой за это время успевают подойти ко мне.
— Что здесь происходит? — Басманов наклоняется, чтобы спросить.
А я молчу.
Чтобы хоть как-то уколоть. Пусть сам разбирается.
— Ты теперь со мной не разговариваешь? — он мрачнеет немного, а я радуюсь.
Знаю, что неправильно!
Напоминаю себе сейчас избалованную эгоистичную суку.
— Что я такого сделал? — Риналь допытывается, ждет ответа. Диля бесится рядом с нами.
— Ты? — язвительно переспрашиваю. — Да нет, ничего такого. Всего лишь бросил своего ребенка на произвол судьбы.
Это — ниже пояса.
Но я все равно бью, потому что так легче.
Басманов злится, сжимает зубы, чтобы не нанести ответный удар. За такую сдержанность ему, конечно, плюс в карму. Пусть хоть немного почистится.
— Сейчас я раздам все повязки, — объявляет аниматор.
Кнопка неуклюже завязывает Риналю глаза. Она берется за кусочек шоколада, но я настойчиво подпихиваю к ее руке тарелочку с дольками лимона. Без сахара.
Она хихикает и меняет свой выбор.
Мне тоже немного весело. Мы творим безобразие вместе.
Риналя аж перетряхивает всего, но он покорно жует эту кислятину. Облизывает губы, пока кнопка настойчиво «чтокает» рядом с его стулом.
— М-м, думаю, что это яблоко, — звучит, конечно, нелепо.
— Глупый! — забавляется Диля. — А это? — она сует Риналю в рот кусочек колбасы.
Сочетание, должно быть, отменное. Я вожу носком кроссовка по газону, мечтая найти червяка в земле. Тоже деликатес был бы, в какой-то степени. Мне не везет.
Праздник, в целом, проходит отлично. Родители стойко выдерживают все конкурсы, я же в какой-то момент ускользаю из шумной компании, потому что кнопка всецело переключается на Риналя. С мамой ей уже не так интересно.
— Они хорошо ладят, — замечает Аня. — Учитывая характер твоей дочери… Я удивлена.
— Я тоже. Не меньше тебя, поверь.
— Так и что ты думаешь по этому поводу?
— А что я могу думать? — отвечаю чуть резче, чем хотелось бы. — Он — отец. Имеет право, если смотреть правде в глаза. Я боюсь, что Диля меня возненавидит потом, если начну сейчас жестко вмешиваться.