— Я с детства не любил своё имя, — продолжал меж тем Антон. — Считал, что оно мне не подходит. По возможности всегда представлся как-нибудь иначе.
— Например?
— Например, Тони.
— Тони? Какое-то… немного гангстерское имя.
Антон пожал плечами:
— Илзе, просто взгляните на меня.
Он показал на свой чёрный брючный костюм, который, возможно, был куплен по случаю похорон, но теперь для меня стало очевидным, что Антон одевается подобным образом всегда. Его фигура, сухая, подтянутая, рослая, могла бы располагать почти к любым нарядам. Этот взгляд и та уверенность, с которой он пил неразбавленный виски, действительно делали его немного похожим на гангстера. Отчасти это роднило его с задуманным мною героем.
— Как же мне вас называть? — спросила я.
— Вы ведь писательница?
Брови у меня поползли по лицу, и все мысли будто бы вытатуировались в области лба.
— Не удивляйтесь, Илзе. Я некоторое время наблюдал за вами со стороны и решил, что вы — либо журналистка, либо писательница.
— В таком случае, почему не журналистка?
— Для журналистки на вас слишком изысканное платье.
2. Глава 1 (Ч.2)
Полагаю, в тот момент мои брови уже достигли затылка, а багровая краска залила меня с ног до головы.
Во-первых, Антон каким-то неведомым образом угадал дважды — я действительно имею журналистское образование, но последние несколько лет посвятила себя работе над художественными произведениями. А во-вторых, его наблюдательность не могла не шокировать. У журналистов в самом деле есть привычка одеваться неброско, но мне такая манера в корне претит.
Мне нравится красота во всём, особенно — в мелочах и аксессуарах. Я не столь гонюсь за последними тенденциями моды, сколько следую своим собственным представлениям о прекрасном, тем, как должна выглядеть женщина. Оттого чаще, чем другим формам одежды, отдаю предпочтение платьям и всегда выбираю наряды с особой тщательностью.
Моё каштановое платье из плотной саржи, идеально гармонировало со всем, что меня окружало в данный момент: шёпот полумрака, неторопливая фоновая музыка, играющая в преддверии основного выступления джазового оркестра, белёсый дым сигарет, и даже виски, которым меня угостили, ложились в тон моей одежде и настроению.
Но главное — в тон моему новому роману. Он был настолько нов, что мне становилось весьма трудно заговаривать или просто думать о нём, кроме непосредственной работы с текстом.