За Евгением Андреевичем, этим напыщенным куратором в мантии, по
газону прошагала, проваливаясь шпильками в землю, наша самая
глупенькая, но любимая на курсе кураторша — Изабелла Викторовна.
Розовая юбчонка, пиджачок и очки-сердечки — весь её арсенал.
Но зато как зельевар она огонь! Ещё и расклад на картах делает,
поэтому девчонки после пар к ней бегают узнать, любит ли их
какой-нибудь аристократишка или нет.
Короче, муть это полная, но Изабеллу все любят — и парни, и
девчонки. Она со всеми добра, умеет с девчонками поболтать о своём,
о женском. А мы, парни, просто пускаем слюни на эту сочную
милфу.
Ей сорокет стукнул в этом году, но как же отлично она
сохранилась. Грудь третьего размера, талия осиная, а шикарный зад
обтягивает узкая юбка.
— Ой, Костик, — проходя мимо меня, она притормозила. — Смотрю, у
тебя большой улов, — но пялилась она не на сумки, а на мои
трусы.
— Что есть, то есть, — я напряг еще сильнее мышцы на торсе.
Почему бы не порадовать женщину ещё больше? Ведь их надо радовать,
и почаще.
— А мои телепузики опять с пустыми руками вернулись, — хихикнула
она, поглядывая на свою группу студентов, стоявших с кислыми
мордашками.
Им не нравилось, когда она называла их телепузиками. Все-таки
взрослые уже, по двадцать лет, аристократы и все такое. Но она-то
знала, что по сравнению с ней они ещё жизни не нюхали, и обращалась
с ними как с детишками.
— Костик, а ты мог бы зайти ко мне сегодня вечером в кабинет? Я
останусь допоздна. Хотелось бы поговорить о твоих успехах. Знаю, я
не твой куратор и...
— Я согласен!
— Но я ещё не договорила, — зарумянилась милфа. — Просто если ты
не против, поделишься секретом успеха? Мне же надо как-то помочь
своим телепузикам.
— Не переживайте, Изабелла Викторовна, я вовсе не жадный и очень
объёмно… То есть, с радостью с вами поделюсь.
— Ты такой добрый парень, Царев, такой добрый, — щеки ее
зарумянились.
После чего она отправилась дальше, а парни позади меня,
слышавшие наш разговор, снова с завистью стали вздыхать.
— Царев, какого ху* всё самое лучшее вечно достаётся тебе? —
проворчал мой одногруппник. — Расскажешь хоть потом, какая она?
— Учиться надо лучше, Корсиков, а не теребонькать по вечерам и
пиво хлестать. Глядишь, и дамы к тебе потянутся. И нет, я как
истинный джентльмен ничего не расскажу, — повернувшись, я глянул на
его унылую щетинистую рожу. — Видок у тебя грустный. Съезди хоть в
бордель, развейся.