И с секундной задержкой во все это добро ударила
Молния.
Первые каменные атаки я разрезал, а обрубки сразу же
использовал как ступеньки. От водных бомб закрылся мантией, на
манер зонтика, а цепь молний прервал воткнутым словно громоотвод
клинком.
И хоть звучало это все достаточно просто, на деле я
действовал на пределе скорости и даже чуть-чуть за границей этого
предела, так как не готовое к подобному тело прострелило вспышками
боли сразу в нескольких местах.
На то, чтобы оперативно восстановить все повреждения
мышц и тканей времени не было, так как на меня уже неслась новая
волна смертоносных стихийных атак.
Принимать их на себя второй раз желания никакого не
было, поэтому я использовал первый же каменный зубец, чтобы
вытолкнуть себя из области поражения.
На лету я призвал оставленный позади «Коготь Пустоты»
обратно в руку, и как раз успел выставить его острием перед собой.
Целью я изначально выбрал одного из двух раненных Рыцарей Смерти,
которые появились по периметру и все это время сужали кольцо
окружения вокруг меня, пытаясь уменьшить мне место для
маневров.
«Коготь Пустоты» играючи рассек выставленный Рыцарем
Смерти костяной щит, и с хрустом вошел острием прямо в черепушку не
успевшего ничего осознать одаренного.
— Не понял, — сощурился я, заметив, что Рыцарь Смерти
с пробитой насквозь башкой не упал, и вместо того, чтобы нормально
сдохнуть, размахнулся на меня костяной булавой.
Блокировать неожиданную атакую пришлось голой рукой,
и ценой сломанного запястья, я защитился и отступил на два
шага.
Позади же уже разламывалась с диким треском Земля.
Проклятая Вода подступила к ступням и бурлила диким потоком, сквозь
который можно было расслышать приближающийся электрический
треск.
С начала боя прошло всего три секунды, а вопросов к
происходящему у меня уже накопилось с десяток.
И первый из них: какого хрена Рыцарь передо мной не
сдох?! Ведь я совершенно точно уверен, что это был
человек!
Чтобы найти ответ, я потратил еще мгновение из и так
очень сильно ограниченного времени, и увидел довольно улыбающееся
лицо Вильгельма Фон Грэйва.
Герцог так и стоял у алтаря, выставив руки с
растопыренными пальцами словно дирижер. На управление сразу тремя
слепками лже-Паладинов он тратил буквально всю свою концентрацию и
энергию.
Из его носа текла кровь, глаза были красными, вены
вздулись, пальцы посинели, но ублюдок улыбался. И я успел заметить
почему.