— Хотел узнать, как продвигается твоя работа.
— Отлично. Все под контролем. — Теперь ее голос плавает в фоновой вакуумной тишине, наверное, она вышла из комнаты. — Что-то еще?
Усмехаюсь, просовывая конец галстука в петлю и делая аккуратный узел.
— Пожалуй. Ты слышала про Балеганджур?
— Это район на острове? Что-то новое? Я посмотрю информацию…
Кладу руки на пояс, глядя на телефон.
Хочу видеть ее лицо. Ей идет новая прическа. Хочу видеть ее голубые глаза и чувственные губы. Ощутить на себе ее взгляд. Желание жжет где-то под ребрами, снова лупит меня под дых.
— Это балийские песнопения, — объясняю. — Духовная музыка. Рождается из бардака разных музыкальных инструментов, странная вещь. Ты бы оценила.
В динамике наступает короткое молчание, я слышу шум дыхания Арины и сжимаю губы.
Давай.
Реагируй.
— Музыка меня не интересует.
Я ей не верю.
Я знал, что меня здесь не ждут. Знал, когда садился в самолет. Я готов сесть в него снова, только одна маленькая деталь не дает мне спокойно убраться из города: я, твою мать, ей не верю.
— С каких пор тебя не интересует музыка, Моцарт?
И хоть о ее жизни я ничего не знаю, это я хочу знать. Мне важно знать, как можно отказаться от того, чем живешь и дышишь. Этот чёртов вопрос засел в моем мозгу гвоздем. Она не должна была бросать музыку. Она должна была и дальше разговаривать с цветами, музицировать и улыбаться, как гребаное солнце, какому бы дерьму я ее ни учил.
Арина молчит.
Слушаю эту тишину, чувствуя, как мышцы деревенеют, а сердечный ритм ускоряется.
Не бросай трубку, Беккер. Поговори со мной еще…
— Каталог домов будет у тебя в почте завтра. Пока, Влад.
Ее голос сменяют короткие гудки.
Я смотрю на телефон еще несколько секунд, в течение которых сжимаю и разжимаю кулак.
Я не верил в то, что ее чувства ко мне могут быть чем-то большим, чем юношеская влюбленность. Твою мать, ей было двадцать, а наши отношения начали скатываться во что-то неконтролируемое уже тогда, когда я лишил ее девственности.
Как-то в университете, на одной из факультетских попоек, мы с ее братом трахали одну девушку на двоих. Он бы втоптал мне в глотку кулак, если бы узнал о том, что я трахаю его сестру…
Но я все равно эгоистично это сделал. На нее было легко подсесть.
Дергаю с вешалки пиджак и надеваю его на ходу, попутно забирая телефон с комода. Хлопаю дверью, когда выхожу из номера, срывая на ней свой неудовлетворенный голод, с которым теперь не расстаюсь.