Несчастные бежали,
ковыляли, ползли, спеша покинуть коварный грот. Мало кому было
суждено добраться до выхода. Одни мухами увязли в предательском
янтаре, податливом и клейком, как мед. Другие спотыкались, падали и
бессильно барахтались на полу. Искаженные конечности больше не
держали людей. Хрупкие кости ломались под весом тела, а мышцы лишь
конвульсивно сокращались, выйдя из повиновения. Грот сиял мириадами
свечей. Грот гудел рассерженным пчелиным роем, и каждая пчела была
размером с быка. На полу чадили факелы. Погромщикам удалось кое-где
расплавить янтарь, покрывавший стены пещеры, покорежить его кирками
и молотами, сломать дюжину сталактитов и сталагмитов. «Он
заращивает раны, -- сивилла думала о гроте, как о живом существе.
-- Он защищается...» Мало-помалу гул, исходивший из недр горы,
начал затихать, медовое свечение -- меркнуть. В какой-то миг
сивилла испугалась: что, если она навеки останется
раздвоенной?! Тело замрет на краю уступа, а бесплотная
тень будет обречена до скончания веков обретаться в глубинах
Янтарного грота, среди впаянных в камень монстров, когда-то
звавшихся людьми?
Впрочем, были ли они
людьми до того, как их тела изменились?
Ее услышали, вновь
сделав единой. Эльза моргнула, приходя в себя. Цельность не
принесла успокоения. От сивиллы осталась лишь жалкая часть, нелепый
обрубок: полуслепой, оглохший, бесчувственный. Свет, льющийся из
грота, стремительно гас. Жар исчез; вернулся мороз, злорадно
швырнул в лицо горсть ледяных иголок. Из грота выползали жуткие,
исковерканные существа. Те, кому посчастливилось добраться до
выхода, гибли под ударами дубин и топоров своих недавних товарищей,
ждущих снаружи.
-- Сдохни, тварь!
Сдохни!
-- Это я, Нед!
Помоги...
-- Умри, отродье!
-- Не надо...
-- Бей!
-- Гляди, вон еще
лезут...
-- Проклятое
место!
-- Бежим отсюда!
-- Помогите...
Уцелевшие погромщики,
толкая друг друга, бросились через скальный мост -- прочь от
пещеры, где люди превращаются в богомерзких страшилищ. Кого-то
сбили с ног, бедняга полетел вниз. Истошный крик бился о стены
глубокого ущелья. Удара о камни никто не услышал -- просто крик
вдруг оборвался. Вскоре у грота не осталось никого. Лишь копошились
в снегу двое-трое недобитых уродцев, что-то смутно двигалось внутри
пещеры, да один из изувеченных с упрямством насекомого полз по
мосту, загребая снег руками-клешнями и короткими ногами, ступни
которых превратились в ласты, черные и кожистые...