-- Что угодно
господину?
-- Трески. С
овощами.
Слуга, кивнув,
испарился. Вульм терпеть не мог треску, и мысленно проклял Симона,
толкнувшего его на сомнительный заказ. Впрочем, в скором времени он
убедился, что у мага губа не дура. Здешние стряпухи -- волшебницы,
каких мало -- обучились превращать жесткую, как подошва, рыбу в
нежнейшего сазана или великолепного хариуса. Да и овощи, впитавшие
пряную подливу, удались на славу. К счастью, маги никуда не
торопились, позволив Вульму доесть треску до конца. Заранее
расплатившись, он взял еще пива -- и присмотрел черный выход, если
подопечные, замерзнув, все же решат зайти в таверну.
Этот день, а также два
следующих Вульм провел одинаково. Тоска зеленая царствовала
безраздельно. Маги ждали аудиенции у короля, о чем доподлинно знал
владелец гостиницы. Горбун нежно полюбил Вульма, коротающего с ним
часы досуга -- а что было делать, если маги сидели сиднем в своих
комнатах, беседуя и отлучаясь лишь за едой? Про аудиенцию Вульм
нашептал воробью, и дрянная птица улетела. Когда воробей вернулся,
по его взъерошенному, раздраженному виду сделалось ясно: аудиенция
не стала новостью для Амброза. А треска, щука и пиво -- не те
вести, за которые стоит платить.
«Откажет, -- решил
Вульм. -- В следующий раз воробей чирикнет: ты свободен, дорогой
соглядатай! Остаток деньжат принеси в башню Держидерева, да не
задерживайся...»
Он сам не знал, хочет
он продолжать бессмысленную слежку -- или нет. Вульм засмеялся:
хрипло, зло. На что ты надеялся, дурак? Что при виде Симона к тебе
вернется молодость? Что двадцать лет сгинут в огне памяти? Что в их
компании сгорит паскудный год, где ждет могила Мари, и вершится
месть, и визжит насильник на колу? Как ты бахвалился своим клинком,
Теодор Распен, красавец, не привыкший к отказам... Двумя клинками:
тем, что в ножнах, и тем, который терзал бедняжку Мари. Я думал,
казня тебя, что месть утоляет боль.
Я ошибся.
Ночь, когда умер
король Фернандес, Вульм провел без сна. Он не знал, что яд уже во
рту шута, и с утра на престол воссядет принц Ринальдо. Зато он
отлично знал, что станет делать, если выйдет в город и доберется до
пьяных горлопанов, мешающих спать честным людям. Гвалт стоял --
хоть уши затыкай. Бочки с дармовым вином, должно быть, выкатили на
каждый перекресток. Мимо гостиницы шлялись хмельные толпы, крича
про изменников. Сам Вульм к последышам Янтарного грота относился с
полным равнодушием. В его возрасте размен -- штука бессмысленная,
вроде ногтя на носу. А юнцы... Кому охота себя калечить ради
грядущих барышей -- вперед, милости просим! Иногда Вульм, конечно,
задумывался о том, что число изменников в Тер-Тесете растет, и
скоро обычному человеку будет некуда податься, кроме гильдии
метельщиков...