Гайде не звонила, я не беспокоил ее. Ей нужно много всего
узнать, много с кем поговорить. В понедельник обязательно с ней
свяжусь, вдруг она вообще решила не ввязываться в эту авантюру, а я
сижу, зря надеюсь.
Также не звонил Евгений по прозвищу Бес, которому я дал задание
разнюхать, где можно найти Хмыря, и я все больше склонялся к идее
прибегнуть к помощи ментов. В частности – Лялиной. Потому что менты
все знают, у них везде информаторы, и никому не придется
рисковать.
Яркими штрихами в моей школьной жизни были уроки Веры. Ни на что
не надеясь, я просто любовался ею, и на душе становилось тепло. Мы
же способны радоваться солнцу, листьям, теплу без желания этим
единолично обладать. Вот и я попытаюсь сохранить свое отношение к
Вере таким. Она есть – и все. Ее улыбка, ее шутки – все это
существует вне моего мира, я могу лишь поглядывать со стороны. Но
как же колотилось сердце каждый раз, когда она останавливала на мне
взгляд! Я сидел и мечтал об одном: чтобы она меня вызвала и я
блеснул знаниями и красноречием. Может быть, тогда…
Каждый раз, когда я мечтал о ней, пробуждалась память взрослого
и говорила, что нет ничего ужаснее, чем когда женщина старше
мужчины. Когда мне будет сорок, ей – пятьдесят три… А мне нынешнему
все это казалось не таким уж фатальным, ведь главное – то, что
сейчас. Жить мыслями о неминуемой расплате – все равно, что
посвятить молодость зарабатыванию пенсии, которая в итоге окажется
унижающей человеческое достоинство.
В среду вечером Боря снова поссорился с отчимом – ровно по тому
же поводу, что и в первый раз: ботинки не помыты, в прихожей грязь,
на столе бардак. Наученный горьким опытом, брат не огрызался, сидел
молча, надеясь, что отчим устанет зудеть, а потом, когда тот начал
все больше распаляться, просто заперся в туалете.
Тогда отчим переключился на меня, что я, как старший, не слежу
за порядком в доме, никому ни до чего нет дела, и тут свинарник,
где ему противно жить. Вот пойдем в армию, там из нас всю дурь
выбьют!
Ссориться с ним было никак нельзя. Но, если промолчать – он
попутает берега, решит, что имеет право нас строить, и подобные
выходки будут повторяться, а нам надо до лета его дотерпеть.
Большой дом вряд ли получится построить так быстро, а вот гостевой
домик – вполне. Потому, выслушав его, я спокойно сказал: