Вот, значит, как: кто-то беспредельничал, а кто-то в сыщиков
играл. Что ж, послушаю сыщиков.
Несмотря на плохие новости, на душе стало светлее, потому что
нет моей вины в том, что таймер начал обратный отсчет. Просто мы в
ответе за тех, кого приручили, что тоже как бы несправедливо, не
могу же я их всех за руку водить.
Большой перемены я не дождался, спросил Илью, как только
прозвенел звонок с географии:
— И что? Как вы Зяму нашли?
Ощутив недобрый взгляд, я обернулся и увидел, что на меня с
презрением смотрит Райко, что-то шепчущий Барановой. Он не
дотягивался до ее уха и был вынужден встать на цыпочки. Илья
посмотрел, куда и я, и сказал:
— Кстати, с Баранессой тоже говорили. Соберемся в столовой, там
и услышишь из первых уст.
Следующим уроком была литература. Как только я вошел в кабинет,
где наш класс ждала Вера, я обо всем забыл. Будто солнце – тучи,
она разогнала своей улыбкой дурные мысли. Казалось, что Вера
улыбалась конкретно мне, аж сердце зачастило, и я покраснел.
Так, стоп! Взрослый, помоги! А то отреагирую слишком бурно, как
Карась, и все заметят…
Когда вошел Санек, все захохотали. Не просто красный, а алый, он
метнулся за свою парту на галерке. Особенно громко ржали Плям и
Заславский.
Начался урок с опроса по предыдущей теме – Верочка выборочно
поднимала учеников, чтобы они рассказали выученное наизусть
стихотворение Ахматовой о любви. Было стремно, что она выделит
меня, спросит первым, но учительница начала с любимицы, юной
поэтессы Александры Гайчук, которая поднялась и рассказала
«Реквием» с таким надрывом, что у Верочки аж слезы в глазах
заблестели.
Потом она вызвала Карася. Класс, заслушавшийся Гаечкиным
выступлением, развеселился, помня его бурную реакцию в прошлый раз.
Карась встал, вперившись в парту. Неужели не выучил стих, и
программу надо обновлять, то есть внушать ему снова? Но нет, она
сработала безотказно: бывший лодырь оттарабанил: «Во сне». Восемь
строк всего, но для него и это хорошо. Причем Санек очень старался
и получил «пятерку».
Любка Желткова наблеяла на «трояк», а потом говорил я,
рассказывал стихотворение от мужского лица, глядя Вере в глаза. Она
внимательно слушала, склонив голову набок. Потом зааплодировала,
как и Гаечке, сразу же потеряла ко мне интерес и вызвала Анечку
Ниженко. После ее ответа учительница начала освещать новую тему, а
именно – творчество Марины Цветаевой, личности одиозной и
неоднозначной, и урок обещал быть интересным.