— Узнаете, что это за человек? – попросил я Антона
Петровича.
— Очень постараюсь.
Я был уверен, замдир не обманывает, потому что платящих клиентов
у них единицы, мы на вес золота, и он сделает все, чтобы нас не
потерять.
К нам вышла бухгалтерша, жестом поманила за собой, и Каналья,
взяв печать из бардачка, последовал за женщиной, я топал рядом с
ним, потому что деньги-то были у меня, и думал, успеем ли мы за
сегодня продать десять тонн, это миллион четыреста! Тысяча
баксов!
Помимо муки, я купил десять мешков отрубей – бабушку порадовать.
Ну а один мешок я рассчитывал распотрошить и разделить: часть маме,
часть – Лидии, бабушке, а что останется – голодающим гопникам.
Похоже, трое из них, включая Зяму, и правда голодали. Хотя толку с
той муки, когда родители алкаши?
Еще и мужик этот любопытный. Кто он и насколько опасен? Только
все получаться стало, только мы расслабились – и здравствуйте,
дергайся теперь, думай, что тебя в любой момент бомбанут. Нужно
будет тайник сделать в кабине, а при себе держать тысяч триста.
Если будет меньше, не поверят, что это все, будут еще деньги
искать.
Рассчитавшись, я обратился к бухгалтерше, как только она
пересчитала деньги.
— Извините, а можно где-нибудь от вас позвонить, пока идет
погрузка? Чтобы беседа была по максимуму приватной?
— Идем к Антону Петровичу, — предложила она и повела меня в
кабинет, где замдир сеял вирус.
Впрочем, у меня дома свой гриппозник, если я заражусь, то от
Бори.
Замдир уступил мне место за столом, я открыл ежедневник и набрал
Завирюхина. Сначала он меня не узнал. А когда понял, кто это,
наверное, он счастья по кабинету запрыгал.
Я зачитал ему список необходимого для строительства дома, он
пообещал в ближайшее время все посчитать и, если мы сможем, принять
нас сегодня, до шести вечера. А когда услышал, что часть
стройматериалов я могу оплатить наличными, время сдвинулось до
девяти и сразу же нашлись свободные манипуляторы для погрузки и
транспортировки.
Теперь дело за малым: не дать себя ограбить, когда нами уже
начали интересоваться неизвестные. А денег-то будет почти три
миллиона – и заработанное, и то, что мы вложили в товар.
В такие моменты я почти физически начинаю ощущать газовый
пистолет в кармане. В армянскую деревню мы точно не поедем. Мы
поедем в другую сторону.