— Нет,
этих не посадят, а посадят тех, кто над самоубийцей, пока он жив
был, какую-то власть имел, — уточнил я. — Предположим — начальник
своего подчиненного до петли довел, или свекровь
невестку.
— У
утопленницы обручального кольца на пальце нет, — поспешно сообщил
Федышинский, посмотрев на меня.
Помню я,
ваше высокородие, все помню. И на пальчики утопленницы уже глянул,
и на уши. Заметил, что ни сережек, ни колечек нет. Но нет
обручального кольца — так могла и снять.
—
Мать честная, — пригорюнился пристав, —
если, предположим, я кого-то из городовых слегка поучу — по делу, а
он повесится, то меня и в тюрьму посадят?
— Не
волнуйтесь, Антон Евлампиевич, вас точно никто не посадит, —
успокоил я старика. — Ежели вы своих подчиненных жизни учите —
стало быть, правильно делаете. К тому же — любой городовой имеет
право жалобу подать либо в отставку уйти. А самое главное —
замучаешься доказывать, что именно вы его до самоубийства
довели.
Если
доведение до самоубийства, то дело швах. Подобное преступление и в
моем-то времени доказать почти невозможно, даже при наличии
переписки в соцсетях, видеосъемке, а уж в девятнадцатом веке —
почти нереально. Но и так просто я все это оставить не могу.
Неправильно, если молодая женщина — или девушка, пока не знаю ее
семейного положения, взяла, да и покончила с собой.
Ненормально.
— Все так,
как я и предполагал, — покачал головой доктор. — Чернавский не
успокоится, если до глубины не дойдет. Кто другой бы сейчас на его
месте актик состряпал — мол, имеет место самоубийство, я бы
свидетельство о смерти выписал — дескать, утопление, вот и все. А
ему все неймется.
— Служба у
меня такая, — ответствовал я. — Верить никому не могу, даже себе.
Вот, если только доктору Федышинскому поверю, так и то, после
вскрытия.
Кажется,
прозвучало двусмысленно, но ничего страшного. Посмотрев на
Ухтомского, спросил:
— Антон
Евлампиевич, вы же сейчас за исправника? Напишете направление на
вскрытие? Или мне написать?
— Уж лучше
вы, — сразу же заотнекивался пристав. — Никогда направлений не
писал, не ведаю даже — как и писать-то?
— Михаил
Терентьевич, возьмете пока без официального документа? —
поинтересовался я у внештатного патологоанатома. — В течение дня с
курьером отправлю. Вам же бумага с печатью нужна.
— Возьму,
куда я от вас денусь? — уныло сказал Федышинский.