— Если
самоубийство, то вам награда — рукопожатие перед строем, —
отозвался я, стараясь перебороть самого себя бравадой и некоторым
цинизмом.
До сих пор
не могу преодолеть если не страх, то некую оторопь, если приходится
видеть трупы.
На первый
взгляд дал бы женщине лет тридцать, но потом скинул лет пять, а то
и восемь, потому что возраста добавляло телосложение — рослая,
примерно метр восемьдесят и крупная. И одета, что характерно, в
одну лишь долгополую рубаху.
Федышинский опустился на колени у головы покойницы.
Приподняв левой рукой голову, правой принялся перебирать ей волосы.
Но это со стороны так казалось, на самом-то деле доктор ощупывает
череп.
— Ну-с,
господин кандидат права, ваше мнение?
Я
внимательно всмотрелся в лицо. Вокруг губ что-то белое, вроде пены.
О чем это свидетельствует?
— Если
судить по внешним признакам — смерть наступила уже в воде. Не
исключено, что причиной смерти стало попадание воды в легкие, —
осторожно сказал я. — Но выводы станет делать врач, проводя
вскрытие.
— Первый
вывод могу сообщить прямо здесь и сейчас, — сообщил доктор.
—Шишечка у женщины на затылке. Не берусь утверждать, что оная
шишечка способствовала утоплению, но … Сами понимаете — наводит на
размышления.
Как
всегда… Вполне возможно, что шишка на затылке никак не связана со
смертью, но пока лучше предполагать самое худшее — женщину
оглушили, а потом бросили в воду. А еще зачем-то
раздели.
— Молодые
люди, вы, пока плот искали, одежду женскую часом не видели? —
спросил я мальчишек.
Оба
замотали головами.
— А если
попрошу поискать? За труд — по полтинничку, а если найдете — два
рубля сверху, как премия?
Материальный стимул великая вещь, но здесь, похоже,
он не поможет. Мальчишки только вздохнули.
— Не,
господин следователь, искать бесполезно, — помотал головой один из
парней — рыжий, с длинной челкой. — Мы от самого моста шли, если бы
одежда была, увидели бы.
— А если
за мостом?
Пристав
Ухтомский, стоявший рядом, но пока не вмешивавшийся в разговор,
поддержал парней.
— За мост
топиться не ходят, — авторитетно заявил Антон Евлампиевич. —
Топятся, коли в Ягорбу идут, либо со старого пирса, либо с мостков,
на которых белье стирают. А за мост идти — там берег низкий,
камыши, топко.
— И часто
топиться ходят? — полюбопытствовал я.
— Не так
уж и часто, но бывает. На моей памяти — три раза было. Топятся у
мостков, а тела потом в затон приплывают.